|
И вот, религиозный акт вырождается потому, что духовно не животворится и не совершенствуется, а между тем земная жизнь с ее заботами и расчетами упрощает и снижает его, а "цивилизация" подкапывает его и разъедает. Это вырождение уже привело к великому современному кризису религиозности. Из поколения в поколение люди утрачивали не только религиозный акт, но и самое представление о нем; а утратив, разучались веровать и уже не понимали той великой силы и того значения, которые присущи вере во всяком культурном творчестве; забывали, что для религии нужен иной "внутренний уклад души", – уклад иного строения; а когда теперь начинают догадываться об этом, то не знают, какой же это такой "другой уклад" и что им надо изменить в самих себе для того, чтобы войти в него. Конечно, может быть, они все-таки войдут в него и без "понимания"; но лишь ценой жизненного опыта, состоящего из величайших лишений, страданий и унижений; и, может быть, – лишь в последние часы своей жизни, затратив весь свой земной срок на приобретение этого отрицательного прозрения и скорбно взирая на слепоту и на блуждания своего прошлого. Что же касается теологов, то почти каждый из них считает свой собственный религиозный акт – естественным и истинным, единственно возможным, "священным" и не нуждающимся ни в каком совершенствовании или обновлении. Давид Фридрих Штраус столь же доволен своим видением, скаль Ренан своим, Киркегаард – своим; и так же и другие. У каждого из них подразумевается, что он "видит верно, верует и мыслит верно" и что ему остается только учить других тому, что он намыслил; прочие же, несогласные с ним теологи – находятся в "печальном заблуждении" или в "невежестве и ереси"... Отсюда взаимное непонимание, и даже вражда, а подчас и презрение; и из этого "смешения языков" не выведут их никакие догматические споры, никакая богословская "спекуляция", "диалектика" и "конструкция". Ибо прежде всего необходимо договориться о религиозном акте, о его строении и о его аксиомах. Именно этому я и посвятил свое исследование, – выяснению аксиоматических основ религиозного опыта и религиозного акта. В этом исследовании я не пытаюсь раскрыть религиозный акт Православия во всем его богатстве и своеобразии: я ограничиваюсь формулированием аксиом религиозной веры, наиболее совершенно осуществляемых именно в Православной вере. Я не ставил себе задачей дать догматическую апологию, изложить учение о каждом таинстве в отдельности, проследить "Лето Господне" в двунадесятых празднествах, описать молитвенное богатство Православной Церкви, обосновать почитание Богоматери и святых, показать своеобразие обряда, богатство храмового зодчества, сокровища иконописи, зовы и ликование звонов, мудрость канонов и творческую силу старчества. — 380 —
|