|
Здесь подразумевается тезис не просто о «чистых ощущениях», а вообще о ментальных состояниях и событиях. В качестве такового он был подвергнут критике последователями Брентано на том, например, основании, что этот тезис не может объяснить «интенциональность» наших ментальных актов и тот факт, что все наши «желания», «убеждения», «мысли и т. д. ссылаются на объекты 43. Поэтому «я думаю о битве при Ватерлоо», например, никогда не может быть выражено на нейрофизиологическом языке. А это, с чем Фейгль готов согласиться, является решающим возражением против тех вариантов физикализма, которые настаивают на том, что все предложения, содержащие ментальные термины, должны быть переводимы в предложения о физических событиях 44. Но теория тождества говорит не о переводимости. Конечно, она признает, что между человеком, думающим о битве при Ватерлоо, и человеком, думающим о переходе Цезаря через Рубикон, существуют качественные, или структурные, различия, но она не утверждает, будто предложение «Я думаю о битве при Ватерлоо» можно перевести в предложение о нервных процессах. Существует семантическая проблема прояснения отношения между интенциональными и ==408 Глава 20 другими отношениями, но семантические особенности интенциональных утверждений никак не затрагивают тезиса о тождестве. В случае Фейерабенда чрезвычайно сомнительно, следует ли вообще говорить о теории «теории тождества». Сам он выразил серьезные сомнения на этот счет 45. Фейгль считает несомненным существование «чистых ощущений»; Плейс не вполне с этим согласен, однако считает своим долгом показать, каким образом отчеты субъекта о том, что он испытывает такие-то и такие-то переживания, можно интерпретировать в терминах нервных процессов. Оба согласны с тем, что существует проблема соотношения «сознания и тела»46. Даже если предположить, что такая проблема существует, возражает Фейерабенд, это еще не гарантирует истинности некоторой теории; вполне может оказаться, что «сознания» — в том смысле, в каком обычно употребляется это слово, — вообще не существует, следовательно, не существует анализируемого отношения между сознанием и телом. «Ну что хорошего повторять, как делает Фейгль, — пишет Фейерабенд, — что я испытываю Л>? Вопрос о том, что мы испытываем, может быть решен в рамках теории. Нет никаких априорных причин, препятствующих тому, чтобы однажды наши повседневные дескриптивные понятия совершенно исчезли из нашего мышления, и нет оснований считать эти понятия несомненными и искать способы их отождествления или соотнесения с понятиями научных теорий. Стросон прав, когда говорит о том, что мы достигли успеха в объяснении значений научных понятий с помощью повседневных понятий. Но почему в дальнейшем мы не должны пользоваться этими новыми понятиями? Говорим же мы теперь о кислороде как о газе, а не как о «дефлогистированном воздухе», как то делал в свое время Пристли. — 450 —
|