|
Двигательная активность и леворукость и поныне со мной. Надо было с этим жить, приспосабливаться, компенсировать развитой речью, стараться заинтересовать, придумывать способы успокоиться… Получилось. Начальную школу я заканчиваю неплохо. Первый в классе по устным предметам, легкое отставание по письменным. В среднюю школу я отправляюсь на гребне этой волны. В лицея Ампер меня принимают тепло, и первые месяцы по инерции проходят неплохо. Но потом начинаются трудности. Я мал ростом, суетлив и ничего не смыслю в математике. Первые неудачи, первые огорчения, замечания учителей, призванные помочь, но в этой ситуации губительные. «Следует проявлять больше внимания и усидчивости». Где ж их взять-то? «Пишите аккуратней!» Не получается… «Недостаточно сознательный и взрослый». Увы… В общем, мне постоянно пеняют на мои недостатки. Обидно и несправедливо. Я отыгрываюсь (во всех смыслах) на шахматах, бросая таким образом вызов всем вокруг. В одиннадцать лет я выигрываю турнир лицея. Ученик выпускного класса, который вручает мне приз, поражен моим «детским» видом. «Вот этот что ли победил?» Лестно слышать. Я отмщен. Выбор второго языка позволяет мне отчасти избавиться от клейма неудачника, а значит, начать нормально существовать. Мама советовала испанский, отец — немецкий. Я выбираю арабский: впервые мне можно писать в правильном направлении! Во всем лицее только двое учат арабский; мне нравится быть не таким, как все. Долго ли коротко ли, время средней школы пролетает. Каждый год классный совет предлагает мне остаться на второй год, но я цепляюсь за свои два года форы, которые были единственным видимым доказательством (возможно иллюзорным) моих способностей и возможностей, сведенных к минимуму рассеянностью и неуклюжестью. Переход в высшую школу в Тринити лишь яснее обозначает проблему. В математике и физике я ничего не понимаю! Несколько студентов-«технарей» выбиваются из сил, занимаясь со мной по вечерам. (Я задаюсь вопросом, почему же этих студентов, подтягивающих отстающих ребят, так часто зовут Себастьянами). От этого моя неприязнь к точным наукам только растет. По сути дела я нуждался тогда не в дополнительных часах и учителях, а в наставнике, который научил бы меня учиться и тем самым сделал мою жизнь гораздо проще (я настоятельно рекомендую подобный шаг родителям подростков, у которых проблемы с успеваемостью) Но это слишком современная практика, тогда такое не было принято. И вот картина темнеет, адская спираль начинает раскручиваться. Неверное действие рождает противодействие: я начинаю вести себя развязно и равнодушно, чтобы спасти лицо. И происходит недоразумение, которое я многократно наблюдал у своих маленьких пациентов: «плохо работает на уроках, невнимателен…» И никому в голову не придет, что человек просто ничего не понимает! То есть что внешнее отсутствие интереса лишь маскирует затруднения. — 9 —
|