|
Многих людей всю жизнь мучит это гнетущее чувство вины. Они считают, что не оправдали ожиданий родителей. Бессмысленно приводить им разумные доводы и доказывать, что нельзя в ущерб самовыражению удовлетворять потребности родителей. Никакие доводы не могут помочь человеку избавиться от чувства вины, так как оно зародилось в далеком детстве и живет в нем подсознательно. Справиться с ним можно лишь с помощью длительного курса глубинной психотерапии. Нельзя спокойно жить, примирившись с ощущением, что любили не тебя, а только твои положительные качества. Понимание этого приводит к сильнейшей душевной травме. Единственная возможность излечить ее — ощутить скорбь и дать выход естественным чувствам. Стремление к величию, приводящее, правда, порой к депрессии, позволяет лишь загнать это чувство еще глубже в бессознательное. Напротив, навязчивый синдром возвращения в детство характеризуется тем, что истинные чувства все же проявляются, хотя и остаются непонятыми. (В этой связи достаточно вспомнить о различных сексуальных извращениях и неврозе навязчивых состояний). Негативное, порой презрительное отношение родителей к ребенку не может не отразиться на его дальнейшем развитии. Отныне он всегда будет подсознательно помнить об их реакции. Ужас и отчуждение, отвращение и возмущение, страх и панические возгласы зачастую вызывались такими совершенно естественными действиями ребенка, как онанизм, изучение собственного тела, мочеиспускание или испражнение, его любознательностью или неудовольствием, возникавшим в результате разочарования или если потребности ребенка не удовлетворялись. В дальнейшем человек уже смотрел в сходных ситуациях на других людей испуганными глазами своей матери и испытывал аналогичные чувства. Именно они порождают в человеке навязчивые действия и сексуальные извращения, которые, в сущности, лишь воспроизводят болезненные ситуации прежних лет. Но человек не может самостоятельно прийти к такому выводу. Пациенту, пожелавшему рассказать психотерапевту о своих сексуальных извращениях или застарелой привычке к онанизму, придется претерпеть тяжкие душевные муки. Разумеется, он может делать это безо всяких эмоций, так, словно сообщает обычные сведения о постороннем человеке. Но такая манера беседы с психотерапевтом не избавит пациента от ощущения одиночества и не позволит трезво взглянуть на свое детство. Только стыд и страх позволят ему понять, что с ним тогда произошло. Оказывается, он не делал ничего особенного, но за это ругали и унижали. Он буквально поражен тем, что загнанное глубоко внутрь чувство стыда преспокойно соседствовало с его вполне терпимым и даже современным отношением к сексу. Только эти ощущения позволяют пациенту понять, что бессознательно избранная им когда-то тактика приспособления к пожеланиям и требованиям окружающих с помощью изгнания в бессознательное определенных чувств объяснялась не трусостью, а элементарным желанием выжить. — 52 —
|