|
Иона по-шотландски называется Хи, Ю или И, и назывался также Островом Снов или Островом Друидов. Он состоит из древнейшего выступа скального основания на земле, и очевидно является одним из древних сакральных центров. Hазвание его связывается с храмом Эи греческого Аполлона, Аном или Самосущим египтян и Ях, "Аз есмь Сущий" ('I am that I am') евреев. Священные журавли Аполлона, вестники весны, определенно были особыми птицами для Колумкилле. У него на берегу стоял молодой монах и ждал, когда прилетит первая усталая птица, и он обещал тому суровые наказание, если юноша не позаботится о нем, прежде чем выпустить его. История о святом, переписывавшем знаменитый манускрипт, и журавле, выбившем глаз у королевского сына, который подглядывал за монахом через щель внутрь, любопытно перекликается с легендой о журавлях Тота или Гермеса, или с легендой о Мананнане Мак Лире, чья сума, в которой он носит сокровища мира, сделана из журавлиной кожи. Три эти священные птицы охраняли дом Мананнана, Остров Мэн, крича проходящим путникам: "Hе входи!", "Уходи!", "Проходи!" Описания встреч Колумкилле с пиктскими друидами и чудовищем озера, или воскрешения юноши, и другие ассоциации с Меркурием-целителем, неудовлетворительны и неинформативны во многих отношениях. Единственный раз, когда говорится, что Колумкилле вернулся в Ирландию, был Друмкеттский Синод, состоявшийся в 574 г., чтобы защитить бардов, которых собирались запретить как нарушителей порядка. Колумкилле выступил в защиту двенадцати тысяч бардов, что предполагает, что он был главным друидом и заявлял, что запрещение бардов лишит Ирландию богатства фольклора и древности, которое не возместить никогда. Он предложил, чтобы бардам было выделено немного земли для пропитания. Евлогия, которую барды спели ему, обходя вокруг здания, была, очевидно, не лишена исторической иронии, потому что, по всей вероятности, именно на этом конвенте друиды были лишены своих особых привилегий как управители народа и как жрецы старой религии. Hовые христианские общины Ионы и других островов и уединенных мест по Ирландии и Шотландии посвящали свою жизнь и силы "трем работам дня - молитве, труду, чтению". Их простой, аскетический образ жизни затрагивал старую кельтскую струну. Экклезиастический декаданс островной кельтской церкви был сметен новой волной, которая соединила и перенаправила кельтскую воинскую мистику. Для молодых людей и девушек того времени латынь была новым языком, и, как использование старых технологий камня и железа, стала поводом и целью для еще одного движения по Европе. Христос как воинский архетип дал Гибернийским Мистериям новую силу. Как герои древности, дух его был неколебим, жизнь предопределена как серия героических подвигов, а задача принести свет языческой Европе имела реальность и смысл, которые напоминали древние видения и геройские задачи кельтского мира. — 21 —
|