|
Быть при ком-то, но и свой размер держать. По ночным улицам города несётся такси. Заметна поспешность в движении и поворотах, видать, поздняя пора торопит водителя и пассажира. Наконец, машина перестроилась в правый ряд, стала притормаживать, колёса ткнулись в бровку тротуара и остановились. Давай, парень, выходи, вон твой дом. Часа три ночи, а тебя, наверное, ждут, видишь окошко светится? „В моем окне темно, никого в квартире нет! Я один! В армии служу, на мне вся рота держится, что бы не случилось: где Петренко? Некогда женится, вот учения пройдут, закончим смотры к Октябрю, новобранцев подтяну, ну дела! Куда же они делись?” Вопрос пассажира завершал длинную процедуру хлопанья руками по бокам, выворачивания карманов, вытряхивания носового платка, подтягивания рукава и смотрения на часы, передвигания себя туда-сюда на сидении, однако, для водителя уже давно было ясно, что перед ним неизвестно какой человек, но артист никудышный и денег у него нет, значит, предстоит очередной угрюмый разговор с досадной концовкой. „Ну, что дружище, на мели? Зачем садился? Знал же: стыдно будет! Велик ты где-то или нет – не мне судить, впервые тебя вижу, но если здесь хитришь, лукавишь, врёшь, пользу малую и ту на себя тянешь ... видать характером мал!” Осуждению не дано было добраться до конца, водитель лишился и такой платы за свою работу, не смог даже высказаться, парень вдруг расправил плечи, поднял палец и командирская привычка вылилась в слова: „Отец, не видишь, что ли? Кого везешь, ты знаешь? Или очерствел совсем ты за рулем? Ведь ты доставил домой не кого-нибудь, а самог? старшего прапорщика Советской Армии! На, возьми ремень от брюк, штанам руками подстраховку дам, почти ведь новый, нету и трех лет! Привык я на всём готовом жить, не думать, а подчиняться, исполнять и слушаться, вот привычка и сработала, извини, старик, прощай!” Ладно, парень, не сори казённой вещью, будь при Армии, при ком-то, но и свой размер имей! ИЛЛЮСТРАЦИИ
— 157 —
|