|
- Ну, если девушки над вами сжалятся... Девушки в комнате диспетчерской, дававшие нам справки о прилётах и улётах, уже знали нас. В комнате, кроме двоих диспетчерш, находилось ещё двое скучающих аэропортовских служащих. - Ну что мы с ними будем делать? - зевнув, спросила диспетчерша. - Расстрелять, - пошутил один из скучающих. - А может не будем? Ладно уж, возьмите, заполняйте, - и у меня в руках появилась зелёная бумажка-бланк (список пассажиров, предназначенных к перевозке). Диспетчерша прошла в зал. - Сейчас открою вам, можете на борту заполнить. Ура! Наука победила! Мы похватали рюкзаки и выскочили, один за другим, через дверцу "регистрации пассажиров" на лётное поле. "Рыбинские моторы", гружёные какими-то картонными коробками, ждали нас. Только в момент посадки лётчики заметили, что нас не пять и не восемь (как мы в последний раз говорили им), а целых десять! Ну ладно, сколько уж есть... ...Среди бескрайней чёрной тундры ровные ряды светящихся одноэтажных и двухэтажных домиков Нарьян-Мара... и вот они дальше, дальше, дальше... Прощай, Нарьян-Мар! Прощайте, наши спутники, оставшиеся на лыжной базе! Пусть и вам тоже повезёт! Внутренность самолёта содержала: примерно семьдесят больших картонных коробов, в каждом из которых ехало килограмм по двадцать, говорят, оленьих рогов; двух молчаливых людей, сопровождающих сей груз; один одноместный снегоход "Polaris" (с многочисленными пунктами инструкции, начертанной прямо на корпусе, типа: no drugs and alcogol before и во время езды); тусклый свет и десять автостопщиков - на одном попутном самолёте - это, наверное, рекорд! Экипаж из трёх человек содержался в кабине, полной непонятных мне циферблатов. Обшивка самолёта грелась изнутри, местами. Промохов щупал её и проявлял беспокойство: - Что-то она греется. Может, горим? Но в иллюминаторах виднелась лишь непроглядная тьма, и никакого пламени, окружающего самолёт снаружи, не было заметно. * * * Через четыре часа мы начали снижаться. У многих заложило уши. Особенно страдал Пагирев, который раньше никогда не летал. Вскоре мы приземлились на маленьком, вероятно, ведомственном аэропорту километрах в десяти от Рыбинска. Снегоход "Polaris" и коробки с рогами уже поджидал грузовик. Задняя часть самолёта откинулась, и мы перекидали коробки в кузов. Грузовик ехал в Москву, но брать нас в кузов не захотел - это вам не заполярье, господа! На лыжной базе оставалось всего пятеро: Женя Лохматый, Лера Шевченко, Алекс Пашнин, Сергей Болашенко и Тим Волкодав. Последний громко не рекомендовал лететь на сегодняшнем самолёте, говоря, что он якобы разобьётся, - и вновь приглашал строить иглу. Ещё двое, Рома Равве и Миша Венедиктов, не улетевшие на Харьягинский, остались в Нарьян-Маре на другой вписке. — 31 —
|