Наизнанку

«Жду ребёнка» - с этим сложнее. Но это наконец объясняло то, что происходит с мамой в последнее время. То, что ждут, уже сильно тут. Поэтому мама такая «нетакая», поэтому краски её сильнее до резкости, границы яркости вытянулись вдаль, смеси бывает трудно воспринимать. Её и саму временами колбасит. Надо было ей давно ему сказать.

- Мам, а папа знает?

Она засмеялась и попробовала растрепать его волосы и нелепую сосредоточенность.

- Конечно – смех был весёлым только чуть-чуть. И он знал, почему.

С отцом они разошлись совсем. И раньше они не очень-то складывались, не совпадали обычно во времени и пространстве. Даже страхи не сходились, как у деда с бабушкой.

Теперь мать совсем пугала отца, да и он её тоже всё чаще.

Объединение, присутствовавшее раньше где-то на дальних пределах видимости, из-за маминых изменений исчезло совсем. Разошлись. Так они потом и сказали: «мы расходимся». А он видел давно, как это случилось уже.

- Э-э-эй! Ты где?

Да! Ленка, ребёнок, его ещё нет, она что-то спросила.

- Ты что, Лен, спросила?

-!!! ??? – она чуть не задохнулась. – Ты ИЗДЕВАЕШЬСЯ ?!

- Нет-нет, не обижайся, пожалуйста. – Он сжимал её рвущееся тело, стараясь собраться сам. – Я думал про ребёнка… У нас будет по другому. Мы будем его ждать... И мы увидим, когда он придет… Они такие хорошие…

Ну всё, конец! Хорошо, что Ленка его терпит. Сейчас он придумает, как уйти «по делам» и подумает обо всём по порядку. И слова…

ГЛАВА 46. МЫСЛИ И НЕ МЫСЛИ.

- Послушай, - Ленка заёрзала. – это же клёво, что ты умеешь читать мысли! Ты можешь этим зарабатывать.

Она запереливалась воображением и желаниями вперемешку с любопытством.

- Нет, не могу. У меня не получится. Как тебе объяснить… Мысли – это то, что человек думает, что думает, хочет думать, как куличики из песка. А я вижу эмоции, состояние и так разные всполохи. Я вижу только, как мысли приходят, начинают образоваваться… И ещё – я не могу это описывать.

Колька вспомнил первый такой разговор. Тогда ему было 6 или 7, и он решил «открыться» другу Ваське из соседнего дома. Они сидели на дереве. Колька долго и путано объяснял другу свою необычность, с тревогой наблюдая, как у него борются любопытство, страх, отвращение и голод. Причем первого становилось всё меньше, как Колька не старался «заходить» с разных сторон и ловить его. Наконец, Васька стал ковырять ногтями кору и раздражение стало заливать всё остальное. Колька остановился, замолчал, он испугался, что утонет в этой серо-коричневой луже, заливавшей уже их общее пространство.