Модель

Впрочем, общение с этой девочкой превращалось в оказию размять мысли в любом случае.

— Какую ты любишь музыку? — спросил я, сбивая ее с толку неожиданностью вопроса.

— Музыку? — нашлась она довольно быстро, покопавшись в соображалках всего пару секунд и, видимо, придя к собственному выводу, что сказать что-то очень современное было бы не ко времени:

— А разве это о чем-нибудь говорит?

— Конечно, — ответил я, потому действительно так считаю. — Это говорит о человеке очень многое.

— Ну, хорошо, — девочка на мгновенье прищурила свою память:

— Я люблю Чайковского.

Ну и о чем это говорят мои слова? — И на это заявление девушки мне пришлось ответить, хотя и с улыбкой, но честно:

— Твои слова говорят о том, что ты — врушка.

Так уж выходило, что наш диалог мы перемежали молчанием, впрочем, малосекундным.

И я спросил вновь:

— А какие книги ты любишь? — И девушка задумалась теперь уже надолго.

Секунды на три:

— Я люблю Достоевского.

— И что из Достоевского тебе нравится больше всего?

Она еще раз подумала и сказала:

— Все.

— Что именно? — довольно бесчувственно не отставал я от бедной девчонки.

И ей пришлось подумать в третий раз подряд:

— Сейчас и не вспомню.

Откровенно говоря, в ее обмане не было ничего страшного.

Из тех, кто любит Достоевского, я не встречал никого, кто бы его читал. А из тех, кто читал Достоевского, я не встречал никого, кто бы его любил.

— А какая книга, написанная в России, по-твоему, лучшая? — сам не зная на что рассчитывая, спросил я.

— Не знаю.

Библия, наверное.

Говорят, ее обязательно нужно прочитать, и я ее когда-нибудь прочитаю. — Оказалось, что у меня довольно крепкая нервная система; в ответ на эти слова девушки я даже не вздохнул.

Не ждал же я, что она скажет: «Хождение по мукам» или «Московская сага».

— Вы не думайте, я люблю читать, — сказала девушка, и мне показалось, что я заставил ее оправдываться. — Читаешь книжки и понимаешь — какой мир и какими людей создал Бог.

Насчет Бога, она явно сымпровизировала, и в ответ на ее импровизацию я промолчал.

Мне не хотелось говорить о том, что, если бы Бог создавал людей не по своему подобию, а по подобию, скажем, героев Джека Лондона, мир был иным.

Впрочем, о том, кто такой Джек Лондон, она вряд ли знала больше, чем о том — кто такой Бог…

…Хотя, пожалуй, о том, кто такой Бог — вообще никто не знает.

А наш персональный разговор с этой девушкой о Боге в этот момент даже не планировался, хотя уже намечался.