|
Сама по себе демократия — чем плохо? Давайте. Человек, которого вы уничтожали, проснулся. Вон, Гудков говорит: он как стоик. Так дайте ему право выбирать! Но он же «нелюдь», он «совок», он «ублюдок». Поэтому ему нельзя давать право выбирать. Его надо беспощадно подавить, а всем остальным дать это право. Чтобы они — поскольку он-то, этот «нелюдь», «совок», еще любит Родину и хочет ее защищать, а другие ее не любят, ненавидят и не хотят защищать — чтобы эти другие, которым будут даны все демократические права, могли эту Родину развалить окончательно. Развитие. Кто против развития? Кто-то хочет деградации, застоя? Естественно, если мы не будем развиваться, причем ускоренно, то другие страны, которые развиваются, нас уничтожат. Просто поглотят, раздавят. Конечно, развитие нужно. Но приравнивание развития к Модерну — это перестроечная провокация. Это ложь. Развитие не тождественно Модерну. А почему осуществляется это ложное отождествление, а также воспевание Модерна в момент, когда Модерн отбросил копыта? Почему? Потому что если уцелевший русский человек оседлает русскую «козу развития», то мало никому не покажется. Кроме того, мир будет спасен от неразвития. А те силы, которые добивают Россию и осуществляют все эти акции, хотят неразвития. Они делают ставку на неразвитие. Они очень глубоко преобразуют человечество. Они создают многоэтажное человечество. Они проблематизируют единство вида человеческого. Они создают такую непроницаемую иерархию, по отношению к которой любой Египет эпохи фараонов покажется демократическим обществом. Вот что они создают с помощью этих своих перестроек. С точки зрения международной — сначала разрушили Советский Союз, теперь преобразуют определенным образом арабский мир, потом чем займутся и кем? Неужели непонятно, что все это по русскую душу? Итак, политическая теория состоит в том, чтобы объяснить, что такое перестройка. Что перестройка — это глобальное явление. Что это не одна перестройка, а перестройки. Что цепь этих перестроек должна построить абсолютно новый, неслыханно антигуманный порядок. И что посягательство идет на все на свете: на гуманизм как таковой, на человека как такового. Абсолютное зло, невероятно напоминающее гитлеровский оккультный фашизм с его волей к смерти, с его отрицанием развития, с его абсолютно непроницаемыми иерархиями, с его изощренно мерзкой элитарностью, прикрывающей себя словами о любви к немецкому народу. А на самом деле грезящей концом истории, окончательным порабощением человечества, возвращением этого человечества к самым страшным временам непроницаемо антидемократических иерархий. В которых не будет места ничему: ни любви, ни счастью, ни свободе, ни гуманизму, ни развитию, ничему. Раздавливание человека. Вот это все снова смотрит на нас сквозь прорезь оптического прицела. С этим нельзя не воевать интеллектуально, информационно, политически и иначе. — 193 —
|