|
— Нет, детка, — сказала та, покачав головой. — Я не ревную Фиделя. Я была его другом и осталась его другом, я была его спутницей в самые трудные дни, и мы оба помним об этом. Но сейчас ему нужна другая женщина… И поэтому появилась ты. Глупо было бы всю жизнь прожить, как в палаточном городке. Глупо, да и невозможно. Теперь Фидель глава страны, и не может быть пути назад. Ни для кого из нас. Но так, конечно, думали не все. Как-то раз девушку прямо на улице остановила какая-то здорово нетрезвая девица и закатила ей звонкую пощечину. — Это ты, шлюха, украла нашего Фиделя!.. Марита даже не сообразила, что сказать, не попыталась дать сдачи. Девица, залившись слезами, убежала. А Фидель поздно вечером, услышав об этом, чуть смущенно произнес: — Но чему ты удивляешься, любовь моя? Куба — страна страсти, здесь даже воздух пропитан вожделением. Конечно, ты украла меня у всех. И в первую очередь украла у меня мое сердце… Не печалься, я даже не знаю, о ком ты говоришь. — Я чувствую себя такой никчемной, никому не нужной, — прошептала Марита. Но Кастро преотлично расслышал ее слова. — Кариссима, ты самая нужная и самая важная женщина в моей жизни. Что бы ты ни делала, ты будешь мне нужна! Захочешь — я сделаю тебя даже королевой Кубы! Марита сморгнула подступившие слезы. — А за это я сделаю тебя отцом!.. Фидель недоуменно посмотрел на девушку. Но молчал всего несколько секунд. Потом лицо его прояснилось. — Алеманита, любимая… Ты ждешь ребенка? — Да, команданте… — Господи, какое счастье! Теперь ты точно станешь королевой!.. Обещаю, что я уберегу тебя от всех бед! Тебя и нашего будущего сына! Марита взглянула на Фиделя. Он и в самом деле был неподдельно счастлив. Кастро вскочил, начал мерить шагами гостиную, что-то бормотал — должно быть, репетировал очередную речь. Или молился, но так, чтобы никто не догадался. * * *Марита проснулась от прикосновения губ Фиделя. — Алеманита, я ушел разбираться с Кубой… Девушка кивнула — так бывало уже много раз. И сегодняшнее утро ничем не отличалось от любого другого. Но сейчас ей отчего-то пришло в голову спросить: — Когда вернешься, команданте? — Наверное, послезавтра. — Он чуть виновато взглянул Марите в лицо. — К сожалению, есть еще дела, которые откладывать я не могу. Куба мне этого не простит. — Я понимаю, иди… Такой разговор тоже начинался не в первый раз и всегда заканчивался одним и тем же: «Куба не простит» — «Я понимаю». Марита не стала провожать Фиделя, как обычно делала по утрам. Она повернулась на другой бок и попыталась уснуть. — 169 —
|