|
Например, сумбурные, хаотичные после сна размышления о смерти из тонкой двенадцатилистовки в последствии перекочёвывали в толстую тетрадь, уже в форме рассказа о суициде: «109. Проснувшись сегодня утром, я обнаружил, что вся моя подушка мокрая, хоть выжимай. Спросонья я вряд ли был способен разумно мыслить, поэтому, сильно не утруждая себя размышлениями, решил, что просто изрядно напускал слюней. Но лёжа в кровати, пытаясь ещё немного подремать, я ощущал непонятную тяжесть или же скорее тоску… «Наверное, ушедший сон оставил её после себя» - подумал я и перевернулся на другой бок. Когда спустя полчаса оказался у зеркала, немного даже испугался – идеально гладкая поверхность отражала измученное, усталое лицо… моё лицо… Красные глаза рассказывали о том, что подушка пропитана моими слезами. Никогда бы не подумал, что способен реветь во сне. Поняв это, я даже не ужаснулся, не впал в меланхолию или же ярость… скорее я удивился, мне стало невероятно любопытно, чт? по ночам настолько может меня мучить, какие мысли или страхи способны вытягивать из меня литрами слёзы? Вроде бы в моей жизни всё предельно просто и ясно – каждый день предсказуем и надёжен… Разве может в таком положении хоть что-то нести разочарование и опасность? И я серьёзно задумался, ради кого или чего я способен настолько сильно переживать? Ведь если поразмыслить даже смерть меня не больно-то и страшит… хотя… Что такое смерть? Нет, не так… что такое для меня смерть? Это когда меня просто не станет… почему-то эта мысль меня не пугает, хотя и должна. Меня просто не станет, я даже ничего не почувствую… так чего в этом страшного? Меня всего лишь не станет? И всё? Нет… а вдруг меня не станет сегодня или завтра? Не страшно, когда ОНА далека… а если прямо сейчас? Это что же получается, что я не смогу дописать свой рассказ… и следующую повесть, которая в планах? Теперь я понял, что может мне привидеться во сне… понимаю весь кошмар смерти… Для меня страшна не сама смерть, а то, что я не смогу выполнить всего задуманного. Не знаю как остальные, а лично я живу, будто впереди у меня ещё целые века и тысячелетия, будто на всё у меня навалом времени. А при мысли, что жизнь может сейчас же и оборваться, меня аж передергивает, и появляется та самая тоска, которую я почувствовал проснувшись… Вот оно – не страшно перестать существовать, а страшно не успеть побыть… Если бы меня заставили выбирать – или прожить всю жизнь не имея возможности написать хоть строчку, или жить, как я и живу, то есть каждый день исписывая страницу за страницей, но лишь в течении пяти… нет, даже и одного года… да хоть месяца, а затем умерев… Я знаю, что выберу второе. Потому что в написании для меня заключается весь смысл существования… я не могу жить без этого смысла, без звука царапающей листы ручки, без измазанных в чернилах пальцев, без чувства удовлетворенности от прожитого дня… — 5 —
|