|
— Слушай-ка, приятель. Я тоже очень веселый человек, но… Алек, который сидел, привалившись к спинке дивана, выпрямился, и лицо его сразу стало серьезным. — Извините, пожалуйста. Я повел себя глупо. Я на самом деле волнуюсь. В общем… Арон Финкельмайер — как мне спросить? Вы можете мне что-нибудь сказать о нем? — Так, Алек, так! — Никольский схватил его за рукав. — Ну-ну? Положим, я могу? — Понимаете ли… Я, оказывается, сын. А он… Голос у Алека дрогнул. Никольский встал, отошел к окну. Там, внизу, по-идиотски копошились люди. Ребром ладони он ахнул по раме, и боль тряхнула его. Он снова сел перед Алеком. — Арон — твой отец, — тупо повторял он и тыльными сторонами кулаков тер нещадно глаза, чтобы начать понемногу соображать. — И как же..? Ну ладно, это потом… Где же ты..? А, ну да, ну да… Ты вот что — ты… что ты хочешь узнать? Что ты знаешь? — Я ничего не знаю. Я не знаю… Леонид Павлович, я не знаю — есть он на самом деле — мой отец? — тихо, умоляюще попросил его Алек. Он не мог дать ему отца. Если бы мог! Подох бы вот тут, вот сейчас, и пусть бы они, Арон и Алек, были оба, сидели рядом на этом диване, проклятом этом диване! — Алек. Он ничего не знал. — Ну конечно, он… Подождите, как вы сказали? Вы сказали — он..? — Нет, Алек. Его нет. У тебя нет отца. Тебе сколько? — Девятнадцать — машинально ответил Алек. В его бездонных горестных глазах восставал Арон Финкельмайер. — Восемь лет у тебя нет отца. Никольский помолчал, чтобы дать парнишке привыкнуть к этой мысли. И самому привыкнуть. Восемь лет… Восемь лет назад… И значит — сводилось все в одно неожиданным образом! — Мишке, сыну Леопольда, восемь, и он, этот Веркин разбойник, Мишка, тоже с тех пор без отца! Не знал отца с рождения Мишка, и этот Алек не знал. Все до мурашек похоже — и как-то иначе все — как и было у них, у Арона и Леопольда. Была там общая ниточка, была и порвалась, и все порвалось тогда разом, и оба они пропали. И вот — сыновья у обоих! Не верь тут в судьбу, в начер… в предначертание. — Что с ним было? Вы много можете рассказать? — И много. — Никольский вздохнул. — И ничего. — Мне бы хотелось… если вы будете так добры… — Да, милый, да. Я тебе все расскажу. Но пожалуй… Не думай, что из любопытства, просто, так будет лучше… — Вы хотите, чтобы сначала я? Кто я, откуда, как попал к вам? Чудесная улыбка у мальчишки. — В общем, так… В общем, оказывается, я не знал отца… И не знал матери. — 338 —
|