|
Во время обучения в Гарварде Джон Марш сделал внепрограммную работу по анатомии и ассистировал одному из бостонских врачей. У него не было денег для прохождения курса медицинских наук, и поэтому он взялся за работу репетитора на Мичиганской территории, с тем чтобы за два года накопить денег и вернуться в Гарвард. Оп сошел со сцены в Новой Англии и попал на страницы истории: организатор первой школы в Миннесоте, индейский агент и друг племен, составитель первого словаря сиукского языка, судья на этой территории, организатор обороны Прерия-дю-Шайен (когда была предотвращена резня). Ои влюбился в Маргерит Деконте, стройную, как тростинка, девушку с сияющей улыбкой и тонкими чертами лица, мать которой была индианкой племени сиуков, а отец - канадец французского происхождения. Марш привел Маргернт в свои дом, хотя настоящей брачной церемонии так, кажется, и не было. Маргерит сопровождала его в путешествиях по пустыням, помогала в написании «Основ грамматики сиукского языка», родила ему сына. Марш продолжал изучение медицины под руководством военного хирурга в форте Сент-Антони в течение двух лет. Трагическая перемена в его жизни наступила в 1831 или 1832 году, когда, будучи ответственным за карательную экспедицию против сиуков рода Лисы, ои решил, что ему следует отправить на юг под защиту Ныо-Салема в штате Иллинойс жену и шестилетнего сына, чтобы уберечь их от мести воинов рода Лисы. Маргерит, которая была беременна вторым ребенком, не захотела жить без мужа и отправилась пешком в обратный путь в Прерия-дю-Шай- ен, где она, ослабев в пути, погибла при родах. Чувствуя вину за смерть Маргерит, Марш едва не сошел с ума, стал бродягой. Захваченный индейцами на пути в Санта?Фе, он спас себе жизнь тем, что извлек наконечник стрелы из старой раны вождя племени. В Санта- Фе оп прослышал о чудесах Калифорнии и решил отправиться в Лос-Анджелес и стать там врачом. 25 февраля 1836 года в однокомнатной глинобитной хижине, стоящей на опалепном солнцем, сонном и пыльном берегу, тридцатишестилетний Джон Марш превратился в «доктора Джона Марша». С первого же дня у него хватало работы; он лечил от оспы, различных лихорадок, бе- шепсч ва и завоевал большую популярность, оказывая помощь роженицам. Поскольку плату за лечение он взимал также и необработанными кожами или салом, хижина его выглядела и пахла скорее как склад, а не кабинет врача. Жизнь в Лос-Анджелесе (несколько небеленых глинобитных хижин, раскинувшихся вокруг площади) не устраивала Марша. Он пробыл здесь лишь год и уехал, поскольку немногие суда из Бостона бросали якорь в южной Калифорнии, а здесь, в Лос-Анджелесе, он не мог найти сбыта для своих кож, до потолка заполнивших его жилье. Эти места он считал слишком пустынными для скотоводческого ранчо, владельцем которого он уже видел себя в мечтах. Совершая поездки верхом, он внимательно обследовал земли вокруг Монтерея и Йерба-Буэны, которая в то время состояла из трех домов на берегу бухточки, настолько маленькой, что она выглядела скорее небольшим озерком, чем частью одного из крупнейших в мире заливов. Самый большой из домов принадлежал Уильяму Ричардсону, английскому моряку, который сбежал с корабля и поселился здесь в 1822 году и теперь в глазах калифор- пийцев был капитаном порта. Джекоб Лиизе, позднее женившийся на сестре Вальехо, был владельцем наиболее популярной в Калифорнии бакалейной лавки, поскольку пустые ящики и бочонки, расставленные вокруг очага, спасающего от пронизывающих туманов, служили местом сборищ для всех американцев и иностранцев. Марш поселился у Лиизе, и оба мужчины жили на чилийской похлебке с тортильями и соленой рыбе. В 1837 году Марш купил ранчо Лос-Меганос, сказав по этому поводу: «Наконец я отыскал Дальний Запад, здесь я намерен закончить свои дни». — 17 —
|