|
О последнем царе сам Горбачев знал, как, впрочем, и многие другие, мало. А если говорить честно, то вообще ничего не знал, кроме самого факта существования русского самодержца, поскольку советская историческая наука о двух последних царствованиях сообщала скупо, объединив сведения под одним заголовком «Кризис самодержавия». В работах говорилось главным образом о великих деяниях Владимира Ильича в борьбе с самодержавием, о самих самодержцах ничего вычитать не удавалось. Впрочем для изучения чьих-то биографий существуют органы, издавна называемые «компетентными». При продвижении же в заоблачные партийно-номенклатурные выси по крутой и скользкой от грязи и крови кланово-мафиозной лестнице, собственную биографию забудешь, не то что чьи-то изучать станешь. Горбачев вспомнил о «царском» вопросе на одном из совещаний в Кремле, глядя на тусклое и унылое лицо председателя КГБ генерала Владимира Крючкова. При обычных обстоятельствах он дай бог мог бы дослужиться разве что до начальника 1-го отдела на каком-нибудь полузакрытом предприятии. Но капризная судьба, засосавшая Крючкова на комсомольскую работу еще в юности, вознесла его на небывалую высоту благодаря благосклонности незабвенного Юрия Андропова, который любил окружать себя унылыми личностями, чтобы лучше глядеться на их сером фоне. Глядя на Крючкова, Горбачев мучительно вспоминал, что он хотел тому поручить, поскольку совсем нелегко председательствовать на заседании Политбюро и что-то вспоминать при этом. Наконец, вспомнил и, когда все расходились, попросил Крючкова задержаться на минуту. Тот нисколько не удивился, равно, как и все другие, поскольку большая часть интимных разговоров всех без исключения генсеков проходили именно с шефами тайной политической полиции, как бы она не называлась за прошедшие семьдесят лет: ЧК, ОГПУ, НКВД или КГБ. — Владимир Александрович, — обратился Горбачев, что-то отмечая в перекидном календаре у себя на столе, — у меня к вам будет такое поручение… На лице Крючкова появилось выражение полной готовности выполнить любое поручение Генерального секретаря той партии, боевым отрядом которой считалось вверенное ему ведомство. Последнее время КГБ буквально затопил канцелярию генсека совершенно секретными сводками, ориентировками и отчетами своих аналитиков, составляющих, по гордому заявлению самого Крючкова «интеллектуальную элиту нации». Во всех этих документах набатом звучала тревога по поводу усиления антисоветской и антикоммунистической деятельности различных формальных и неформальных «группировок», подогреваемых и даже прямо финансируемых западными спецслужбами. В первую очередь, конечно, ЦРУ США. Крючков информировал президента о наличии на территории СССР огромного количества так называемых западных «агентов влияния», имя которым было легион, заклиная генсека принять к ним, пока не поздно, строгие меры. — 5 —
|