|
Глава 16. В плену у знаний.
В одно время по институту поползли слухи о моих увлечениях различными медитативными практиками, которые в некоторой степени отличались от известных.
Однажды ко мне подошел паренек, который долгое время занимался медитацией. После приветствий и нескольких минут пустой болтовни, он перешел к делу:
— Мне рассказывали, что ты знаешь какие-то очень эффективные методы для развития осознанного состояния. — как-то неуверенно произнес студент и кинув быстрый взгляд, уставился в пол.
— Можно сказать и так, но только они работают не для всех. — сказал я, сразу же разглядев в собеседнике человека со сложностями в общении.
Он постоянно ерзал и менял положение ног, нервно перебирал пальцами четки, чесался, вертел головой.
— Как такое может быть? — немного раздраженно и недоверчиво спросил он.
— Если человек хочет чего-то очень сильно добиться в результате этих упражнений, то они не работают. — проговорил я с небольшой усмешкой.
— А, так ты говоришь о принципе недеяния. — проговорил он после недолгих раздумий и в глазах у него загорелась радость. — Я это знаю, так что не переживай, у меня таких проблем не будет.
— Видишь ли, в этом как раз и сложность, что ты уже слишком много знаешь.— сказал я спокойным тоном и уставился ему прямо в глаза. — Человек, познакомившийся со многими методами и практиками, а ты, насколько я слышал, давно уже этим занимаешься, и до сих пор ищущий новые приемы, вряд ли сможет обнаружить что-то приемлемое для себя. Потому что ум никогда не успокоится, он будет требовать все новых и новых упражнений, новых книг, новых учителей. — сказал я и заранее приготовился к бурной реакции.
— Ты что, возомнил себя просветленным? — со злостью в голосе сказал мне парень.
Он замолк и смотрел на меня, не отводя глаз.
«— У него включилась другая под-личность. Мудрец. А если один «мудрец» встречает такого же, то они, как правило, готовы разорвать друг друга — подумал я, осознавая каждое слово, произнесенное внутренним голосом.»
— Нет, нет. Наоборот. Я и хочу тебе объяснить, что знаю слишком мало, поэтому скорее всего не смогу открыть для тебя ничего нового. — сказал я, словно извиняясь.
Старик перед отъездом запретил мне кому-либо рассказывать о методах обучения и я, как можно мягче, пытался отделаться от очередного искателя новинок для просветления.
— Ты скажи хоть что-то и мы посмотрим. — не успокаивался паренек. От нетерпения он снова принялся озираться по сторонам.
— Ну, хорошо. — сдался я. — Сейчас ты сидишь и делаешь кучу мелких движений. А теперь возьми и специально замедли их все в три раза. Сразу же старайся осознавать каждое мельчайшее изменение положения тела или его частей. То есть, если поднимаешь руку — осознавай и попытайся полностью прочувствовать, что ТЫ именно ЭТО делаешь. — проговаривая фразу, я сознательно выделил слова «Ты» и «Это» как наиболее важные составляющие данной практики.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы объяснить ему, что я имел ввиду.
— Так это же обычный дзен. Такие вещи практикуют в монастырях. — разочаровавшись, процедил паренек.
— В дзенских монастырях, зачастую осознают одни и те же, повторяющиеся изо дня в день, действия. И буквально через несколько недель, они настолько идеально их выучивают, что большинство монахов впадает в автоматизм, отключаясь от реальности. Здесь же немного другой подход. Ты каждый день делаешь все по-новому: ходишь медленнее; затем быстрее; через неделю — сперва наступаешь на пятку при шагании; через еще одну — замедляешь движения только одной ноги и так далее. Это не позволяет тебе привыкнуть. — сказал я и заметил, что парень немного притих и задумался.
Его глаза двигались слева направо, не обращая внимание на окружающее.
— Вроде бы я понял, что ты хотел сказать — заторможенным голосом проговорил паренек. — Но разве получится подобные упражнения делать, например, сейчас? — он обвел взглядом пространство лекционной аудитории института.
До начала занятий оставалось еще двадцать минут и мы могли, не торопясь, разговаривать, сидя на неудобных и твердых скамейках.
— Но я же сейчас делаю. — проговорил я и увидел в глазах собеседника интерес.
Он стал внимательно наблюдать за мной. В эту секунду у меня как раз зачесался нос и я специально, значительно замедлив движения, выполнил необходимое действие и также медленно вернул руку на место.
— К тому же, если бы ты говорил со мной раньше, то заметил, что говорю я обычно громко и быстро. Сейчас же, я намеренно немного замедляю речь и понижаю ее громкость, чтобы сильнее закрепить осознание. — сказал я и увидел как парень чуть наклонил голову, прислушиваясь, будто собака услышавшая лай сородича.
Наблюдая за мной, он все больше погружался в осознание. И через минут пять его глаза выглядели так, словно он увидев инопланетянина, потерял дар речи.
Мы молчали минут десять, все это время парень усиленно следил за каждым моим движением. Но уже подходило время для лекции и я, нарушив медитативную обстановку, громко сказал:
— Не уходи слишком глубоко, иначе подумают, что ты обкурился.
Паренек стал осматриваться и понемногу вернулся в свое обычное состояние.
— Подожди ка, а к какой все-таки системе относится эта практика? — озадаченно спросил меня он.
— Вот в этом вся и проблема. Человек, вместо того, чтобы видеть то, что есть, начинает подгонять все под свои знания и прошлый опыт. Вместо того, чтобы воспринимать происходящее как новое, он пытается втиснуть это в привычный для себя мир, созданный из воспоминаний. Если не хочешь смотреть на окружающее через призму всяких священных текстов, читай лучше художественную литературу, а не забивай голову чужими идеями о жизни. — сказал я с раздражением, ненадолго потеряв осознание.
— Ну а то что ты мне сказал — это разве не еще одни упражнения из чужого ума? — с видом победителя спросил меня собеседник.
— Поэтому я и говорил тебе, что ты и так уже все знаешь. — мгновенно ответил я. — К тому же, большую часть упражнений я выдумываю для себя сам. А подойдут ли они тебе, это уже другой вопрос. Получается, что обучить принципу, по которым можно придумывать упражнения самостоятельно, гораздо полезнее. Но вот в чем загвоздка. Человек настолько не доверяет себе, что никогда не сможет принять ответственность за свое развитие. Ему нужны практики только от просветленных и желательно по-больше. — закончил я и разглядел в глазах паренька ожесточенное несогласие.
— Всегда есть люди, которые лучше тебя знают дорогу к реализации, потому что они уже там. — сказал мой собеседник переходя почти на крик.
— Но тогда почему ты подошел ко мне? — спросил я нарочито очень спокойным тоном.
Паренек остолбенел. Он продолжал сидеть, похоже испытывая коктейль разнообразных чувств: обиду, разочарование и уж точно, злость. Спустя минуты три он спохватился и быстрым шагом вышел из аудитории, не попрощавшись.
В тот день я решил полистать что-нибудь по медитации и снова взяться за эзотерику и подобное чтиво. Я старался найти по-больше информации хоть отдаленно напоминающей мои тренировки, чтобы на любые расспросы отвечать, что вычитал то-то и то-то в книге.
В последствии, мне легко удалось прекратить ажиотаж вокруг моей персоны, просто подсовывая всем разнообразную литературу.
Глава 17. Покоряя ложную личность.
— Каждый человек проходит определенные этапы при работе с ложной личностью. В начале он начинает за ней наблюдать. Это почти всегда происходит по подсказке со стороны, сами люди настолько отождествились с умом, что им никогда не взбредет в голову смотреть на него как на нечто постороннее. — сказал Сергей Олегович и чуть подался вперед. — Проходит неделя или две и если человек настойчиво присматривал за своими мыслями и эмоциями, он обязательно находит внутри некое ничтожное, эгоистическое образование. И понимает, что по сути любые добрые дела совершались им только ради себя. В это время практически каждый осознает: личность — это самое плохое, что в нем есть. — наставник сделал паузу и посмотрел за моей реакцией на произнесенные слова. — Но ничего другого в себе, человек пока не замечает и поэтому, в большинстве случаев, впадает в депрессию.
Я на протяжении монолога сидел и как всегда осознавал занимаемую позу; наблюдал за равномерным, спокойным дыханием, не вторгаясь в его работу; отслеживал возникающие в теле напряжения и удерживал одновременно три объема внимания, направленных на предметы интерьера: книгу, лежащую на столе; лампу и крошечный цветок на подоконнике. Но большая часть осознания, конечно была направлена на понимание разговора.
— Затем, как правило, происходит ненужная борьба. Причем все усугубляется, когда вставший на путь осознает, что ложная личность во много раз его сильнее. А кто он сам, в тот момент ему неизвестно. Но если продолжается наблюдение, спустя какое-то время появляются просветы. В эти мгновения человек будто парит над землей, он ничего не боится и ощущает от всего и всех эманации любви. Сквозь пелену «ложного я» просвечивает истинная сущность. — наставник прокашлялся, сегодня он говорил уже часа три, и сделал из стоящей на столе кружки, глоток воды.
— Конечно слово «любовь» вряд ли можно применять к этим чувствам, оно слишком искажено обществом. Точнее можно описать это как духовное единство со всем окружающим. Так вот, эти мгновения позволяют ученику продолжать работу с ложной личностью. И в один прекрасный день он понимает, что почти укротил ее и испытывает огромное облегчение. Здесь ученик и попадает в опасную ловушку «ложного я». Личность на время успокаивается, не проявляет себя, тихо спит с открытыми глазами и зорко высматривает подходящий момент. И как только человек расслабляется, создается новый образ. Обычно либо высоко духовного человека, либо мудреца. Поведение ученика на этой стадии внешне выглядит как идеальное. Он смиренен и терпим ко всему, не злословит, не проявляет каких-то отрицательных эмоций. Внутри же происходит сильнейшая внутренняя борьба, зачастую не осознаваемая. И все чаще личность снова обретает контроль. Человек же отождествляется теперь намного глубже и простого указания на этот факт со стороны, не достаточно. Он начинает защищаться, отрицать или внешне никак не реагирует и подавляет реакцию внутри. — Сергей Олегович замолк, встал и медленно прошелся по маленькой комнатке, чтобы немного размяться.
В эти минуты я вспоминал свою работу с «ложным я» и в моем случае происходило все точно так, как и описывал учитель. Заинтересовавшись разговором, я ненадолго потерял осознание позы и лишь сейчас восстановил бдительность.
— Надо очень внимательно наблюдать, если ты замечаешь в себе, что стараешься скрыть от окружающих или от самого себя отрицательные эмоции. Люди с образом мудреца могут кипеть от гнева, но внешне ничего не показывать. На этом этапе у многих и заканчивается развитие и начинается деградация. Это самый опасный отрезок пути, потому что заметить его самостоятельно крайне сложно. Даже старику однажды пришлось несколько часов вбивать мне в голову, что я снова неосознанно, играю роль. Если же человек в эти дни будет окружен почитателями своей мудрости, то у него почти не будет шансов вернуться в работу. — наставник сделал паузу и посмотрел в окно.
— Тщательно отслеживай любое желание кому-то что-то доказать, объяснить или научить. Все чаще будут происходить события, в которых ты увидишь, что люди поступают как дураки и у тебя начнет все зудеть от стремления наставить их на путь истинный. Но если попытаешься их научить, то наткнешься на непонимание, сопротивление или равнодушие. Такие реакции зачастую выводят мудреца из себя и он, брызгая слюной, начинает с силой доказывать свои великие познания. Если заметишь в себе такое, срочно ломай образ, который ты создал у знакомых, родственников и вообще разрушай все стереотипы поведения. Если ты говорил мягко и вежливо — начинай матерится, если был добрым и понимающим — стань жестким и грубым. Изменяй все, потому что опасность велика. В процессе будет очень тяжело, ведь развеивать приятную иллюзию больно и страшно. После подобных действий отсеиваются лишние люди: липовые друзья, слишком уж эгоистические ученики, различные прилипалы и почитатели.
Послушав эту часть объяснений, я вспомнил, что уже много раз замечал похожие симптомы. И решил усиленно наблюдать за собой в те дни, когда мне не терпится кого-нибудь поучить.
— После разрушения образа мудреца ты будто заново родишься, тебе станет уже не важно: каким тебя видят люди, правильно ли ты себя ведешь, не сказал ли чего лишнего и так далее. Вот тогда и появляется настоящая свобода. — закончил наставник и уставился на меня, видимо ожидая вопросов.
— Я слышал, что некоторые учителя избегают брать деньги с учеников. Потому что якобы эти знания очень важны и о них должны узнать больше людей. Это тоже образ мудреца? — спросил я в надежде получить ответ.
— Как ты думаешь, если у человека остаются какие-то жесткие принципы может ли он быть свободен? И может ли такой человек направить к свободе другого? Совесть — единственное, чем необходимо руководствоваться, чтобы не причинить кому-то вреда. Все остальное лишнее. А с деньгами все просто, в нашем обществе необходимо платить за еду, одежду, жилье. Если ты живешь в пещере и питаешься ягодами в лесу, другое дело. Но здесь иначе не выжить. К тому же если человек всерьез посвящает себя обучению, он тратит настолько много сил, что на вторую работу их просто не хватит. Зачем нужен учитель, который еле ходит от голода. — проговорил наставник и засмеялся.
— А почему вы и старик учите меня бесплатно? — спросил я.
Хотя старик уже отвечал на этот вопрос, мне захотелось послушать мнение Сергея Олеговича.
— Бывает появляется ученик, который готов хоть биться головой об стену, чтобы познать себя. К тому же, как мне кажется, ты без этих знаний просто бы не выжил. Я готов поспорить, что личность не давала тебе спать по ночам, пока ты не начал эту работу. — сказал учитель и посмотрел на меня.
Я кивнул головой. Где-то с четырнадцати лет я чуть ли не каждый день находился в депрессии. По ночам самопроизвольно всплывал один и тот же вопрос: что со мной будет когда я умру? Я был бессилен перед ним. Я не мог поверить не в Иисуса, ни в рай, ни в идею реинкарнации. Хотя очень хотелось. Пытаясь изо всех сил вбить себе в голову, что по ту сторону что-то есть, я изучал различную литературу. Но эти идеи не находили во мне отклика. Представить, что я, со своими мыслями, чувствами, эмоциями, идеями, характером и воспоминаниями просто исчезну, было немыслимо и невыносимо. Видимо так и зародился сильнейший стимул. Осознанность или жизнь в страданиях, другого было не дано.
Прошло минут пять, пока я витал в размышлениях. На это время я почти полностью выпал из осознания и только краешек внимания удерживался смутным наблюдением за дыханием, которое немного ускорилось.
— Поэтому насчет денег не беспокойся, ты заплатишь нам гораздо больше, чем другие, если будешь передавать эти знания. Но запомни одно: не старайся учить всех. Проверь, испытай человека, прежде чем начнешь отдавать свою энергию. Ты будешь сталкиваться с тысячами ищущих, но шанс прорваться есть лишь у единиц. И деньги — лучшая проверка. Если человек еще не погряз в представлениях об идеальном мудреце, обучающем бесплатно, то у него есть шанс. Другие же будут вечно попадать во всякие секты и ашрамы, купившись на бесплатный сыр. Надо раз и навсегда понять: в этой жизни ничего не дается даром. К тому же, если ученик не готов заплатить за обучение, значит его мотивация слишком слаба и не стоит тратить на него время — сказал наставник и снова отпил воды.
— А как проверить годен ли ученик? — спросил я, уже тогда задумавшись над возможностью зарабатывать себе на жизнь с помощью обучения.
— Способов много. В начале предстань в образе идеального, серьезного мудреца. Говори чисто и красиво. А через неделю или месяц все полностью поменяй. Проявляй несдержанность, выражай негативные эмоции, реагируй на нападки окружающих. Если у человека работает его магнит, он распознает истинные знания, не важно из какого рта они будут вылетать. Учи тех, кто страдает и уже не в силах этого выносить — у них хороший стимул. А вообще, если старик позволит тебе учить, ты сам гораздо лучше меня будешь знать, что делать.
— Кстати, а почему старик запретил мне говорить кому-либо о техниках, вряд ли они могут нанести кому-то вред. — задал я, внезапно возникший вопрос.
— Это как раз самая мощная практика — молчать тогда, когда очень хочется говорить. Поэтому тренируйся в безмолвии и наблюдай за желаниями.
Наш разговор был внезапно прерван шумом у входной двери. В кабинет, осматриваясь по сторонам, вошел старик с улыбкой на лице. В этот миг я почувствовал что-то странное, будто встретились два несовместимых человека. Позже я понял, что эта реакция была вызвана неосознанным ожиданием борьбы между двумя учителями. Конечно же ничего подобного не последовало.
После радостных приветствий и разъяснений почему старик вернулся намного раньше срока, возобновился диалог.
— Я рассказывал об этапах работы с ложной личностью — пояснил Сергей Олегович и пересел на стул, стоящий рядом, освободив место за столом.
— Вся штука в том, чтобы пройти мудреца. — проговорил старик, мгновенно поняв о чем речь. — Вот тогда и начинается настоящий путь. Раньше осел ехал на тебе, затем же ты сам восседаешь на нем и видишь уже гораздо больше. — сказал учитель загадочным тоном. — И уже никто не сможет сбить тебя с дороги. — закончив фразу, учитель заулыбался и договорил: — Разве что смерть. Хотя и она не навсегда останется помехой.
Позже я понял, что под ослом учитель подразумевает ложную личность. В начале она тобой пользуется, потом ты ей.
— После того, как человек разглядел в себе большую часть личностей, они помаленьку начинают объединяться в одну стабильную и сильную сущность. — проговорив это, старик отлучился, прихватив свою огромную чашку.
Не прошло и минуты как Сергей Олегович заговорил:
— Ладно, иди домой. Твоим заданием будет наблюдать за желанием пообщаться со стариком.
Я не понял шутка это или нет и в недоумении продолжал сидеть. Но наставник видимо говорил серьезно.
— Правда, я не шучу. В жизни не так уж много моментов, когда у ученика рождается столь сильное желание. Если ты справишься с ним, то прыгнешь выше головы. Уходи, не прощаясь. — сказал Сергей Олегович и помахал мне рукой, разразившись громким смехом.
Приезд старика словно влил в него жизнелюбие и радость. Улыбка не сходила у него с лица. Я медленно поднялся и стал выходить из комнаты. Но уйти незамеченным не удалось, так как я столкнулся со стариком, несшим свежезаваренный чай.
— Уже уходишь? — произнес старик с ухмылкой и я понял, что он в курсе моего задания. — Еще встретимся.
Сказав это, учитель исчез за дверью своего кабинета. Пока я нехотя уходил, до меня несколько раз доносился их громкий смех. Я ощущал себя странно. Радость и грусть смешались и проявлялись одновременно. Мне даже захотелось заплакать. Раньше я бы застеснялся подобных эмоций, но сейчас осознал, что могу испытывать все, что угодно. И как часто случается при работе такого рода, я почувствовал, словно у меня с шеи сняли тяжелый груз. Конечно слезы не пролились, ведь после признания своей слабости, грусть мгновенно прошла.
Желание поговорить с учителем было наверное самым сильным за всю мою жизнь. Я, отстранившись от переживаний, направлял внимание на периодически вспыхивающие чувства. В тоже время эмоции подогревались мыслями и я стал присматривать и за ними. Желание стало медленно угасать, периодически загораясь вновь.
В течение всей недели меня тянуло позвонить в офис старика или явиться туда без приглашения. Но всматриваясь в многообразие своих мыслей и эмоций, я, казалось бы, растворил большую часть энергии желания.
Подошел день встречи и я как обычно оказался на месте за час до назначенного времени. Медленно поднимаясь по лестнице, я прокручивал в голове уйму вопросов, которые обязательно нужно задать старику. Но зайдя в кабинет, я увидел на месте учителя Сергея Олеговича.
Посмотрев на меня с какой-то хищной улыбкой, он проговорил:
— Старик опять уехал, когда будет — неизвестно. Работай!
Глава 18. Свидание со смертью.
Я сидел в темноте. Пространство передо мной наполнялось ярким светом от телевизора. Из динамиков разносились рекламные лозунги. Моей тренировкой на сегодня было наблюдать за происходящем на экране, обращая внимание туда, куда никто не смотрит. Вместо ведущего передачи — на задний план, вместо красивой упаковки из очередной рекламы — на второстепенных персонажей или обстановку. Таким образом я привыкал смотреть не в область наибольшего интереса, а куда решу сам. Следующее задание состояло в периодическом отключении интерпретации слов. В произвольный момент я сосредотачивался на тоне голоса, темпе речи, различных особенностях говорящего и тем самым отключал понимание услышанного. Я погружался в детали звуков, пробовал их на вкус. С помощью подобной техники можно было улавливать информацию, которая, как правило, ускользает от поглощенного разговором, ума. Эмоциональный настрой собеседника, его устремления, иногда даже мысли, могли быть восприняты через слушание голоса. В начале требовалось научиться в любую секунду отключать понимание речи, затем тренировать одновременное распознавание слов и наблюдение ее особенностей. Очень помогало отключение внутреннего говорения. Но этот метод мог и сам служить отличным средством обретения состояния безмыслия.
За окном виднелась некогда зеленая территория, расположенная рядом с пустующей сейчас, дорогой. Деревья, кустарники и уже редкая трава потеряли свой золотистый цвет в мраке ночи. Я тренировался уже порядка двух часов и решил заканчивать. Отключил старенький телевизор от питания и в квартире сразу же установилась тишина, пространство заволокло густой темнотой. Понемногу из тишины стали возникать какие-то шорохи. То отдаляющиеся, то звучащие совсем рядом. Внезапно слух пронзил резкий скрип пола. Боковое зрение что-то заметило, какой-то силуэт. На коже выступили мурашки и быстро понеслись вдоль позвоночника, рассеявшись на макушке. Случайно бросив взгляд в сторону вновь возникшего скрипа, я казалось увидел белесый шлейф, который сразу же бесследно растворился. Я встал и медленным, осторожным шагом пошел на балкон. Так как был убежден, что последний звук донесся оттуда. Дома я был в полном одиночестве, родители уехали на дачу с ночевкой, брат остался у друзей. Я постоял на балконе, осматриваясь вокруг. Окно как всегда было закрыто. Шумы пропали, словно их никогда и не было. Сознание в ту ночь находилось в странном состоянии. Я видел все очень отчетливо, вопреки почти абсолютной тьме. Движения ощущались будто в толще воды. Медленно нарастал страх. Я устремил внимание на него, но тревога зарождалась едва ли не на инстинктивном уровне. И никакие методы не действовали. Я все сильнее ощущал опасность. Подойдя к окну, я оглядел придомовую территорию, укутанную темнотой. Глаза с каждой секундой все лучше адаптировались и зрение приобретало уже какую-то совсем невероятную четкость. Рассматривая вид, мои глаза непреднамеренно наткнулись на странное плотное образование неподалеку. Я присмотрелся и смог разобрать неясный силуэт метрах в десяти от моего балкона. Объект напоминал человека, но был совершенно неподвижен. Ни единого, даже мелкого движения. Очертания же его изменялись, расплывались словно горячий воздух в жаркий день. Мой ум отчаянно пытался найти объяснения, но каждое из них мгновенно разбивалось о непосредственное восприятие. Силуэт был будто той же тьмой, но с большей плотностью. «Черный объект». Как я назвал похожий образ, увиденный мной в пятом классе школы. Сейчас я определенно лицезрел явление того же рода. Страх нарастал молниеносно. Я немного отошел от окна и пригнулся, пытаясь остаться незаметным. Звуки вокруг окрашивались все более зловещими и пугающими оттенками.
Я напряженно уставился на силуэт, он высился на фоне пожелтевшей травы. Вокруг не было ни души. Слегка удивленно, я осознал, что могу различать цвета в ранее сером изображении мира. Мои глаза продолжали разглядывать образ. Сперва я подумал, что это обычный человек, разговаривающий с кем-то на соседнем балконе. Но в течение уже минут десяти он ни разу не двинулся и не произнес ни звука. Хотя возможно я не услышал, несмотря на то, что жил на первом этаже. Внезапно объект, как мне показалось, повернул голову и посмотрел прямо на меня. В ужасе я пригнулся к полу в надежде, что меня не заметят. Но почему-то был уверен — мне это не удалось. Я попытался вновь посмотреть на черный образ и слегка поднял голову. И через миг опять оказался на полу — тьма смотрела на меня в упор. Сердце заколотилось как сумасшедшее. Ноги стали дрожать и подгибаться. С таким первобытным страхом я ничего не в силах был поделать. Ничего не помогало. Я не мог отделиться от него.
— «Черный объект — это моя смерть.» — раз за разом приходили мысли.
Через мгновение пришла идея, что просто учитель решил проверить меня. Это было в его стиле. Страх немного отступил. Я сбегал в коридор, взял кроссовки и натянув их, открыл окно. В помещение ворвался пронизывающий, напористый ветер. Перекинув ноги через оконный проем, я выпрыгнул на улицу и неудобно приземлился на узкую полоску асфальта, проложенную вдоль дома. И слегка потянул левую ногу. Теперь мой взгляд был на одном уровне с силуэтом. Я медленно, слегка прихрамывая, приближался. Но чем ближе я подходил к черному объекту, тем хуже становилось зрение. Тьма необъяснимо сгущалась передо мной и с каждым шагом я видел все меньше и меньше. Силуэт как ни странно не прояснялся и представлял из себя смутное, перетекающее по краям, пространство. Во мне зародилось сомнение, что это старик или его помощник. И страх мгновенно разогнал мое сердце до скорости несущегося поезда. На лбу выступил пот, несмотря на октябрьский холод.
Я стоял в одном шаге от изменяющейся, всеобъемлющей черноты. Вокруг меня все погрузилось во тьму. Я не видел ни дома, когда быстро обернулся, ни дороги, ни деревьев и даже трава под ногами была недосягаема для моего взгляда. Ужас охватил меня, но сил сдвинуться с места не было. Я будто прикованный пытался сделать хоть что-то, но даже мысли не желали складываться и мгновенно растворялись. Неожиданно силуэт двинулся на меня и полностью поглотил.
Когда я открыл глаза, передо мной предстала странная картина. Мои родственники со слезами на глазах стояли у чей-то могилы. В воздухе повисло тяжелое молчание. Никто не проронил ни слова. Взгляды близких мне людей пропитаны скорбью. Через несколько секунд ракурс переместился ближе к гробу и в ужасе, я увидел в нем свое бледное лицо. На мне был черный костюм, руки сложены на груди. Я мертв. В мое сознание хлынула великая печаль и сожаление:
— « Так рано, так много упущено. Как это произошло? Несправедливо.»
Секунды тянулись невыносимо долго. А может прошли и часы. Я не уверен, что еще мог воспринимать время.
На самом дне памяти что-то вспыхнуло. Нечто неуловимое.
— «Кто я? Кто умирает?» — послышались вопросы.
Воспоминания, характер, идеи, принципы, личность — исчезают бесследно. Но что-то остается. Что-то более ценное, по-настоящему мое. Сознание? Пространство, в котором когда-то возник ум, породивший мысли. Пустота, вмещающая в себя весь мир.
Я есть пустота.
Я есть.
Есть.
...
Раньше, когда я задумывался о смерти, мне было страшно потерять себя, потерять мышление. Сейчас же, то, что я так боялся утратить, было моим злейшим врагом — ложная личность. Самое низкое и мерзкое, порождение эгоизма. Лишь оно умирает. Я не могу потерять будущего — у меня его никогда не было. Я не потеряю прошлого — оно уже давно потеряно. Что человек утратит со смертью, только один миг — сейчас? Но пустота существует в бесконечности, пустота и есть бесконечность, порождающая в себе тысячи миров. Здесь нет времени. Здесь нет тебя.
Грусть прошла, страх тоже незамедлительно испарился. Я осознал что смерти боится только мысль. Без мысли нет смерти. Некому о ней говорить. Некому ее представлять. И только мысль подвержена забвению. Существование же незыблемо. Пульсация вселенной. Тьма и свет. Вдох и выдох. Ничего не остается тем же самым, ничто не умирает. Потому что ничего и не было рождено.
Темнота.
Безмолвие.
***
Я ощутил прикосновение солнечных лучей и приоткрыл глаза. Мое тело распласталось на кровати и по чуть-чуть наполнялось сознанием. Я мог ощущать, воспринимать мир. Радость проникла в меня, стремительным напором. Я жив. Это был всего лишь сон. Очень странный сон, после которого послевкусие не пройдет еще очень долго.
— «Я не могу умереть. Потому что нет «я», которое существовало бы.» — проникали осознания из сна, пропитавшие мои дни чувством наполненности и счастьем. Только «я» может страдать, говоря самому себе, что это так. Мысли порождающие боль. Мысли порождающие смерть.
Я сладостно потянулся и как всегда, осознавая мельчайшие движения, пошел на балкон — подышать воздухом. Но пройдя несколько шагов, я замер в шоке. Окно на балконе было распахнуто.
Глава 19. Последняя тренировка перед началом.
Шум проезжающих машин. Неторопливый разговор двух студентов, стоящих неподалеку. Порывы прохладного ветра. Мое внимание переключается с одного звука на другой. Я не в силах длительное время воспринимать несколько источников одновременно. Параллельное внимание не работает со слухом. Я осознаю, что стою на остановке. Ощущаю пространство вокруг, словно сам являюсь им. Вглядываюсь в пустоту между людьми и фокусировка взгляда распадается. Все сливается в невообразимый калейдоскоп цветных пятен, лишь темная плоскость асфальта рассекает размытую картинку. Внутренний диалог не желает прекращаться и я немного напрягаю горло, как бы в попытках удержать речь. Мысли утихают. Описания прекращаются. Фигуры, пятна — все сливается в неразборчивую мешанину, покрытую серой прозрачной пеленой.
Создаю в пространстве рядом с собой небольшой шар, заполненный сознанием. Прикрепляю этот объем к говорящим студентам, точнее к расплывчатым пятнам примерно в их направлении, чуть левее меня. Впереди формирую плоскость внимания и распределяю ее вдоль дороги. Третий объем — простой пустотный шар располагаю на макушке — он будет слушать ветер. Удерживаю разом все объекты слепленные из внимания и начинаю воспринимать звуки, проходящие через них. Каждый шар, мгновение назад наполненный тишиной, все чаще пронзается возникающим шумом. Объемы внимания фиксируют, осознают звуки синхронно. Через несколько минут я вхожу в странное состояние. Изображение начинает вибрировать и будто покрывается поблескивающим туманом. Мой взгляд становится смесью концентрации и расфокусировки. Наблюдая некоторую область в четкости, я в тоже время замечаю объекты и периферийным зрением. По другую сторону дороги возвышаются несколько, покрытых увядающей листвой, деревьев. Вокруг их крон слегка колеблется белесая дымка, будто раздвоенное изображение.
Я продолжал работу еще некоторое время как внезапно, краем глаза заметил, что студенты начали светиться желтоватым светом. Они словно окутаны мягким сиянием. Сердце бьется сильнее. Страх охватывает меня с головой. Случайно обратив внимание на свои джинсы, я заметил, что они буквально горят молочно-желтым свечением. Дыхание сбивается как от удара в солнечное сплетение. Я начинаю судорожно делать глубокие вдохи, пытаюсь восстановиться. От неожиданности упускаю объемы внимания и они бесследно распадаются. Звуки со всех сторон окружают и поглощают меня. Я выпадаю из осознания и в приступе неудержимого интереса направляю сконцентрированный взгляд на ноги, свечение моментально исчезает. В шоке я оглядываюсь по сторонам. Все по-старому. Слабые остаточные эффекты: цветные круги, точки, различные пятна.
За час до этого в квартире раздался звонок. Я еще спал и не успев осознать себя, взял трубку.
— Приезжай в офис. — проговорил старик смеющимся тоном.
— Прямо сейчас? — спросил я, даже не успев удивиться скорому возвращению учителя.
— Ну зачем же так спешить? Сделай, что нужно и приезжай.
Старик был непривычно благосклонен. И я стал ожидать какого-нибудь подвоха. В эту секунду я вспомнил о себе и мягко зафиксировал осознание тела.
— А вот еще что. — быстро произнес учитель, словно вспомнил нечто важное. — Пока будешь стоять на остановке, проделай «Треугольник звука».
Старик на одной из наших встреч учил меня воспринимать за раз несколько источников звука, без их описания умом. Тогда он подчеркнул, что это одно из базовых упражнений для развития нормального зрения. Я помню, что еще сильно удивился тому, что слушание развивает зрение.
— Сегодня подходящий день, чтобы увидеть что-то новое. — продолжил старик после небольшой паузы, видимо предоставляя мне время, чтобы вспомнить упражнение. — Ладно, я тебя жду. — закончил учитель и положил трубку.
Пасмурное, холодное утро. Я прогулочным шагом отправился на остановку и вскоре понял, что во мне нарастает радостное предвкушение предстоящей встречи. Наблюдая его со стороны и одновременно проживая чувство, я ловил любые возникающие мысли и растворял их направленным вниманием. Я не старался быть отстраненным или избавиться от эмоций. Просто чувствовал и наблюдал. Но мысли ненадолго брали верх и уводили меня куда-то далеко, замутняя взгляд.
Накрапывал мелкий дождик. Небо было скрыто под покровом темно-серых туч.
***
Я все еще на остановке. Пропустил нужный автобус и ожидаю следующего. После упражнения мое зрение немного изменилось. Предметы и люди будто подсвечены еле заметным сиянием. Любой объект обладает двойным контуром, дымкой. Деревья сгибаясь под порывами ветра, оставляют еле уловимый шлейф.
Я поднял ладонь и посмотрел на нее. Ничего необычного. Случайно мое внимание привлек подъезжающий автобус и взгляд, увлекшись, последовал за ним. Периферийным зрением я продолжал видеть поднятую ладонь. Она еле-еле засветилась, приглушенно, мутным желтоватым цветом. После нескольких экспериментов я понял, что свечение появляется при перемещении внимания на объект без концентрации на нем взгляда. И чем больше предмет удален от площади фокусировки, тем быстрее нарастает свечение. Я медленно покрутил и подвигал рукой, словно что-то рассматриваю. При движении, рука оставляла тусклый, растянутый шлейф, который мгновенно растворялся. Впервые меня совершенно не волновала реакция окружающих и я с увлеченностью проделывал различные опыты со зрением.
Подошел мой автобус и я, упустив расфокусировку, уставился на него привычным взглядом. Свечение мгновенно исчезло. Всю дорогу до офиса я старался что-то разглядеть, но сияние не возобновлялось. Только туманные контуры вокруг объектов не думали исчезать и без какого-либо желания с моей стороны вторгались в поле зрения.
Старик сидел в кабинете. На столе стояла его большущая кружка, из которой плавно поднимался ароматный пар. За окном все также капал дождь, разбиваясь об листья невысокого дерева, слегка задевающего стекло своими ветками.
Я сразу же принялся сбивчиво рассказывать о том, что произошло со мной на остановке. Описав все переживания в подробностях, я замолчал и некоторое время смотрел как старик неторопливо, потягивает чай.
— В определенный момент у человека сохраняется столько энергии, что он может видеть немного получше. — учитель ухмыльнулся. — Мы сейчас не будем говорить о том, что ты видел и как это использовать. Важно другое — ты наконец-то готов начать настоящие тренировки. — закончил старик и уставился на меня с широкой улыбкой.
— Как понять начать тренировки? А до этого мы что делали? — удивленно спросил я и пододвинулся ближе к столу, чтобы не пропустить ни слова.
— Все, что ты делал было лишь подготовкой. Тебе нужно было убирать мысли и тщательно следить за любыми эмоциями, только затем, чтобы сберечь энергию. Обычный человек тратит ее по пустякам. Там поорал, там обиделся, здесь выпил, переел и все. Почему сейчас так почитают различных учителей? Потому что все думают, что отключить мышление очень сложно. Что достичь пробужденного состояния практически нереально. Все это чушь. Настоящая работа только и начинается после пробуждения. До этого человек слишком слаб, он не может ничего делать как следует. Он изменчив, непостоянен. — старик проговорил фразу и посмотрел в окно.
Сквозь тучи пробилось несколько лучиков света. Ветер стихал и дерево стояло почти недвижимо. Дождь прекратился, оставив после себя неглубокие лужи.
— То есть все, что я делал, было только ради сохранения энергии? А как узнать, что энергии достаточно? — с большим интересом спросил я.
— Явления, которые ты наблюдал, появляются только если человек готов. Если у тебя много свободной энергии и ты можешь относительно надолго остановить течение мысли. — старик громко отхлебнул из чашки и виноватым видом спросил: — Как ты справился с моим отсутствием?
— Первые дни было тяжело, но затем я просто останавливал мысли и эмоции не появлялись. Я заметил, что у меня в большинстве случаев все проблемы раскручиваются от внутреннего монолога.
— Да, у тебя такой тип личности. У других эмоции могут преобладать и буквально появляться из неоткуда, даже без поддержки мысленного бормотания. Но все равно в твоем взгляде сквозят неоконченные дела. — старик пристально посмотрел мне в глаза. — Тебе нужно научиться отслеживать то, что ты пропустил и завершать это.
Я усилил внимание, понимая, как много создал неоконченных дел за годы туманной жизни. Многочисленные проблемы и переживания переполняли память и зачастую вырывались в виде необоснованных страхов и переживаний, неуверенности и злости.
— Первое, что нужно сделать — каждый вечер вспоминать все произошедшие в течение дня, события. Не говорить о том, что вспоминаешь, а заново переживать. Ощущать движение, которые ты делал, позиции, которые занимало тело. Поднимать из памяти эмоции и желания, погружаться в них. Но на протяжении этих занятий оставлять частицу внимания в настоящем, например, осознавая свое местоположение. — старик допил чай и отодвинул чашку подальше от себя. — Прокручивая весь день, можно значительно его ускорять, проживая за секунду — час. В общем все дело в практике. Это настолько просто, что можно даже не объяснять. И когда ты только начнешь работу в твоем уме начнут всплывать незавершенные события, различные упущенные переживания, не прожитые эмоции. Вот на них и следует обратить повышенное внимание. Рассмотреть их много раз, прочувствовать ситуацию, возможно даже мысленно закончить дело.
— Это как? Если прошлое уже ушло. — проговорил я, не совсем понимая о чем речь.
— Наша жизнь — это в основном интерпретации ума. И ты можешь жить либо в прекрасном мире, либо в наполненным злобой и скукой. Ты сам выбираешь, что видеть. Пора уже запомнить, что ты не воспринимаешь реальности, а только ее отражения. Притом сильно искаженные. Получается, что ты можешь выдумать себе все что угодно, даже другую интерпретацию прошлого. — старик положил руки на стол и сцепил пальцы. — Например, в прошлом Федя дал тебе в глаз перед девочкой, которая тебе нравилась. И в этой ситуации у тебя сложилась целая куча не выраженных эмоций: обида, злость, чувство унижения и так далее. Но все это появилось не потому, что это единственно верное описание случившегося, а потому что ты сам выбрал такое. Конечно, выбирал не ты, а твоя ложная личность. Автоматически. Сейчас же ты можешь вспомнить заново это событие, погрузиться в него, будто переживаешь его опять и создать новую интерпретацию.
Слова старика меня сильно задели. Нечто внутри загорелось энтузиазмом. Я осознал невиданные ранее возможности все исправить. Изменить прошлое.
Старик видимо заметил мой настрой и продолжил:
— Сядь в тихом, спокойном месте. Убедись, что никто тебе не помешает. И прокрути событие из прошлого. В начале ты вспомнишь только несколько деталей. Цепляйся за них и раскручивай всю картину. Затем отключи внешний мир. Закрой глаза, перестань интерпретировать звуки, потеряй тело. Оставь лишь небольшой объем внимания, который будет привязан к реальности. И не упусти его. Воспроизводи событие до тех пор, пока не вспыхнут забытые эмоции и ощущения. И в момент наиболее сильного погружения, мысленно громким и четким голосом проговори новое описание. Затем понаблюдай как изменяются чувства. Вспомни все еще раз с новым описанием. И делай это столько раз, пока не поверишь в только что созданную модель. — старик будто опомнился и сказал: — Ладно, мы этим еще займемся. Сейчас мне надо объяснить, что мы будем делать дальше.
Я совсем забыл про слова учителя о том, что наши тренировки только начинаются. И лишь сейчас осознание этой фразы настигло меня и вызвало волну удивления и счастья. Я сидел молча, ожидая продолжения разговора.
— Помнишь, я говорил, что мне потребуется пара недель, чтобы вдолбить тебе в голову как нужно тренироваться?
Я кивнул. Первую нашу встречу я запомнил очень хорошо.
— Сегодня всего лишь наша двенадцатая встреча, а ты уже готов. Ты достиг того, чего хотел в тот день. Ты можешь усилить внимание в любой момент, когда взбредет в голову. А сейчас надо решить, хочешь ли ты продолжить. Сразу скажу, что такой халявой не отделаешься и нам придется гораздо чаще видеться. Но ты будешь мне должен. — сказал старик и как-то загадочно прищурился.
— У меня денег то особо и нет. — глупо проговорил я.
— Не нужны мне твои деньги — сказал старик и рассмеялся. — Если я продолжу тебя учить, ты должен будешь через какое-то время заменить меня.
В то время я уже ни раз представлял, что буду кого-нибудь обучать, но пока ощущал свою несостоятельность в этой роли.
— Конечно я согласен. — сразу же выпалил я, не раздумывая ни секунды.
— Подожди, по-моему ты плохо понимаешь о чем речь. Тебе придется всю оставшуюся жизнь связать с донесением отнюдь не простых знаний до людей. И в процессе ты обязательно встретишься с непониманием, равнодушием, злобой, а возможно и клеветой в свой адрес. К тому же, тебе скорее всего будет тяжело зарабатывать на жизнь, ведь все спокойно платят за выпивку и кинотеатры, а духовное развитие подавай бесплатно. — сказал старик, как мне показалось, с отвращением в голосе. — Подумай хорошо.
— Я уверен, согласен. — сказал я после непродолжительных раздумий.
— Ну тогда отдохни и начнем работать по-настоящему.
В тот день мы проговорили еще около часа, после чего я вышел на улицу и в весьма приподнятом настроении отправился домой. У меня все вылетело из головы: упражнения, недавний диалог с учителем, различные практики. Я просто шел домой. Светило солнце. Тучи рассеялись и открыли ярко-голубое небо. Я жил и мог видеть и слышать, чувствовать и осязать, вдыхать прекрасные запахи или зловоние. Все было неважно. Я счастлив просто идти.
Связь с автором:
Сайт: www.de-trening.ru
Личная страница Евгения Трубицина: http://vk.com/stopmind
Группа в контакте: http://vk.com/de_trening
— 4 —
|