|
Бонапарт явно доволен своей новой ролью; весело блестя глазами, он заливает в бак горючее. После этого дергает пусковой ремень; мотор чихает, но не заводится. Многократные новые попытки приводят к тем же результатам. Мотор молчит. Мы все с тревогой следим за Бонапартом. Наконец, бормоча проклятии, он что-то поколдовал со свечой; мотор вдруг весело затрещал, шлюпка рванулась вперед и чуть не наскочила на бревна огромного плота. Через минуту она набрала скорость и, высоко подняв нос, помчалась вверх по течению. За кормой потянулся пенистый след. Я облегченно вздохнул. — По течению он дает до восемнадцати километров, — громко кричит Бонапарт. — А сейчас сколько? — Сейчас не меньше двенадцати! Это похоже на правду: берег с большим, стоящим у причала пароходом быстро удаляется от нас. Скользят длинные бараки пакгаузов, с каждой минутой уменьшаются рассыпанные на высокой террасе домики поселка, и вот уже еле видны копошащиеся на песке люди. — Мотор сильный, — обращается ко мне Винокуров. — У пас, конечно, нет заводского паспорта, по специалисты говорят, что в нем не меньше восемнадцати лошадиных сил. Меньше чем с двенадцатисильным мотором но такой быстрой реке, как Анюй, вам плыть было бы нельзя! Так с высоты нескольких километров выглядит Анюйский вулкан Магадан, проспект Ленина. Всего три десятка лет назад здесь на болотистом склоне, росли редкие лиственницы Этот медведь, встав на дыбы, был выше самого высокого человека, а весил больше обоих охотников, вместе взятых Первое знакомство с лодкой, в которой нам предстоит проплыть больше тысячи километров Я вспоминаю друзей, советовавших отправляться с трехсильным мотором, и молча усмехаюсь. Ясно, что судьба нам покровительствует! Мы углубляемся в правый боковой приток Колымы, проходим выше по реке и, довольные мотором, прогулкой, вечером и друг другом, во втором часу ночи возвращается обратно. Первая проба несомненно удачна. Полуночное солнце светит в окна нашей комнаты и долго не дает уснуть… — Удивительный край, — бормочет, ворочаясь на жестком топчане, Саша. — Все кувырком: поздняя ночь, а солнце светит во все лопатки; вот и засни! — А ты о ночи забудь, — говорит Петя. — Ночь осталась у нас позади, так что привыкай спать днем! «Как это у него хорошо получилось», — думаю я, кинув взгляд на голубое небо. Мы и впрямь забрались но ту сторону ночи, в солнечное царство. — 19 —
|