|
Подойдя к узкой планке, в виде полочки опоясывавшей комнату, я услышал пение Моралеса. Я оглянулся: его глаза были закрыты, движения губ почти незаметны, рука все еще лежала на лбу женщины. Остались три свечи; в воздухе стоял дым от остальных, погашенных. Дон Антонио перенес руки к точке, расположенной на пару сантиметров выше ее сердца. Двумя выпрямленными пальцами, средним и указательным, он производил круговые движения против часовой стрелки, затем отводил руку в сторону и вверх, не прекращая спирального движения в дымном воздухе. Сердечная чакра... Он повторил это три раза и приступил к третьей чакре, начиная с точки в сантиметре от тела прямо над солнечным сплетением. Он описывал медленные и точные круги диаметром сантиметров в десять, затем ускорял движение и отводил руку вверх и в сторону. Ее живот, сердце, углубление в основании горла, лоб и, наконец, темя. — Смотри — сказал он. Я оторвал взгляд от его лица и стал смотреть вниз, на тело, на все те же едва заметные дыхательные движения грудной клетки. И вдруг Моралес ударил меня по голове. Это было как молния. Он поднял локоть и нанес мне короткий болезненный удар по лбу. У меня все поплыло перед глазами. Рефлекторно я ухватился рукой за ушибленное место. — Смотри! — приказал он. Это длилось одно мгновение. Что-то появилось на поверхности ее тела. Что-то молочное, просвечивающее — на расстоянии пары сантиметров вокруг ее тела. Затем это исчезло. Он крепко взял меня за предплечье и, обведя вокруг кровати, поставил у изголовья. — Смотри еще. Расфокусируй зрение. И тогда я увидел. Вне фокуса, но несомненно там, на этот раз на расстоянии десяти сантиметров от поверхности тела, возникло тончайшее сияние, словно светящаяся форма ее тела отделялась от плоти. Мне приходилось делать усилия, чтобы не фокусировать зрение. Я почувствовал, как невольный озноб поднимается у меня по спине. — Я в самом деле вижу это? — прошептал я. — Да, мой друг, ты это видишь, — ответил старый индеец. — Это видение мы забыли, оно было затуманено временем и рассудком. — Что это такое? — Это она, — сказал он. — Это ее сущность, световое тело. Она назвала бы это душой. Она хочет отпустить ее. Моралес снова работал с умирающей. Он повторил всю процедуру, которую я уже видел, повторил так же терпеливо и энергично, без малейшего колебания, весь отдавшись работе рук. Затем он склонился к голове женщины и что-то зашептал; губы его находились на расстоянии меньше сантиметра от ее уха. Внезапно ее грудь поднялась, она судорожно вдохнула, воздух с шумом наполнил ее легкие — и дыхание остановилось. — 13 —
|