|
Дело не в пулемете… Конечно — и в пулемете: против МГ не разбежишься. И когда он умолк — именно из-за этого Тимофей подумал: вот теперь — конец. Он ждал, ждал, — а пулемет не стрелял; но когда немцы поднялись — оттуда, с того места, где в последний раз работал МГ, зафыркал «шмайссер». Господи!.. — воскликнул про себя Тимофей, только одно это слово (не имя, а слово: других слов у него сейчас не было), но оно точно выразило чувство, которым залило сердце. Все-таки жив Герка!.. Ну — кончились патроны; ладно; главное — живой!.. Он знал, что теперь им осталось жить какую-то минуту, может — и того меньше, но счастье было сильней любого знания. Он отложил винтовку (автоматчики сблизились с красноармейцами настолько, что крупнокалиберные уже не стреляли — в сумерках можно было перебить своих), взял «шмайссер» — и очень удачно вступил в ближний бой: уложил сразу трех автоматчиков, которых не видел Залогин: они подбирались к нему с фланга по рытвине. Вот тогда и случилось то. То, чего не понял Тимофей: автоматчики залегли. А потом стали отползать. Не все сразу, но в общем-то все. И уже не стреляли… Как говаривал Ван Ваныч: о непостижимом нет смысла думать; его следует принимать; с благодарностью… Почему-то вспомнилась басня о двух лягушках, попавших в кувшины с молоком, но Тимофей сразу знал, что здесь другой случай. Чапа терпеливо смотрел на Тимофея. Он ведь что-то сказал… что-то, поразившее Тимофея… — Что ты сказал?… — Кажу — може, пора и нам, товарышу командыр. Ага… вот теперь дошло… Он все еще был наполнен боем, но способность думать уже возвращалась к нему. — У тебя остались патроны? — Та трошки есть… — Сколько? — А я знаю? Мэнэ не вчили рахувать — скiльки я стрiльнув. Автоматчики отошли уже достаточно далеко. Сейчас ударят пушки. Тимофей приподнялся. Вон Залогин, вон Медведев… ага — вон и Страшных. Все глядят на него. Тимофей махнул им рукой и пошел к доту. Пушки не стреляли. Красноармейцы забрали всю еду — ее оставалось не так уж и много; забрали гранаты; запаса патронов к немецкому оружию не было совсем, но они как-то не сомневались, что разживутся. Наглухо закрыли амбразуру. Оставшись один, Тимофей стал готовить дот к подрыву. Часовому Медведеву было не положено знать о тайниках, в которых заложена взрывчатка, но когда много дней рядом никого нет, и ты не знаешь, чем себя занять… Первую нишу он обнаружил случайно, а потом уже осознанно искал — это было интересно — и нашел все. Тимофей вставил взрыватели, проверил исправность проводки и заряд аккумулятора (к счастью, немцы подзаряжали его аккуратно — им ведь нужен был свет в кубрике и в каптерке), затем соединил его растяжкой с дверью в каземат, — и выбрался через тайный ход. Ребята сидели на песке. Навьюченные кони терпеливо ждали. Тимофей и здесь установил растяжку, и только тогда они направились к броду. — 443 —
|