|
Только вот какая странность: в 1942 г., когда А.А. Зельфа писал рапорт об обстоятельствах выхода, имя профессора Жорова он упомянул лишь дважды. И о гриппе ни слова. А ведь можно было бы и о гриппе профессора. Момент-то героический. Ради войск отказался вылететь… Но промолчал. Не потому ли промолчал, что любой особист тогда, в апреле 1942 г., мог ухватиться за этот любопытный факт? Что и сам А.А. Зельфа еще не знал толком, где гуляет его товарищ «в хромовом пальто»? Как много все же любопытного в истории Зельфы — Жорова!.. С точки зрения А.А. Зельфы, профессор И.С. Жоров конечно же представляет собой в окруженной группировке наибольшую ценность. Гораздо большую, чем ценность, к примеру, любого из генералов (их в Западной группировке было несколько) и даже самого командующего. Если же отстраниться от обстоятельств войны, то как можно решить, что жизнь рядового пехотного Петра Иванова или лейтенанта Ивана Якимова стоит дешевле? На каких аптекарских весах все это взвешивал уважаемый прокурор? Или здесь действовали какой-то иной стандарт и иная шкала ценностей, о которой не знали ни Петр Иванов, ни Иван Якимов, ни сам командарм? [189] Если же взглянуть на отказ профессора И.С. Жорова вылететь из окруженной группировки с несколько иной стороны, то логика его поведения — остаться во что бы то ни стало — становится вполне понятной и последовательной. Его главная миссия только-только начиналась, и он должен был находиться теперь неотлучно при командарме. И сразу меркнут «золотые узоры» этой «канвы», сотканной двадцать два года спустя… [190] Все, дело сделано. С этого момента командарм начинает доверять профессору больше. [191] Ложь. Командарм шел в общей колонне. Штабную группу отбили в сторону впоследствии. Первый вопрос: почему Зельфа явно намеренно свидетельствует против фактов? При этом смещает число начала прорыва. Можно сразу заметить, насколько его свидетельства разительно отличаются от свидетельств остальных вышедших из окружения, в том числе офицеров штаба, которые имели доступ к полной информации. [192] Снова ложь! Зельфа упорно развивает идею особого пути штабной группы. Давайте поразмышляем на эту тему. Вначале я решил, что личное желание «малочисленной группой» выскочить в «щель», бросив на произвол судьбы дивизии и раненых, огромный обоз, бывший военюрист 1-го ранга выдает за решение штаба, а значит, за решение командующего. Тем самым он, вольно или невольно, бросает на генерала скверную тень. Сам при этом, понятное дело, остается в стороне. Для него, в конце концов, плот нашелся. Что касается этого посыла Зельфы, то документы свидетельствуют об ином. Согласно приказу командующего № 027 Западная группировка марш на прорыв должна была совершать следующим порядком: несколькими колоннами, в одном направлении, в авангарде 338-я и подразделения 9-й гвардейской стрелковой дивизии, 873-й артполк; в центре штаб армии, 160-я стрелковая дивизия и до 500 человек тяжелораненых на подводах, здесь же шли с оружием в руках легкораненые; в арьергарде 113-я стрелковая дивизия. — 242 —
|