Человек-оружие

- отец должен быть уверен в том, что наследник зачат именно им. А потому прелюбодейство всегда каралось очень сурово. Во многих странах, например, муж, заставший жену с любовником, был вправе убить их обоих. Ничего хорошего в отношении поголовья стада это, конечно, тоже не приносило. И пастухи возгласили: <Не прелюбодействуй!> Наконец, чтобы управлять овцами стало еще проще, они опробовали на стаде новую установку: <А возлюбите-ка вы друг друга...> Итак, <возлюби ближнего своего...> Будь с ним вежлив, обходителен, учись его понимать, помогай ему, не путайся у него под ногами. Усвойте это все разом, и тогда легче будет перегонять вас с лужка на лужок...

Теперь, - так ли абсоютны эти заповеди? <Не убий!..> Представьте себе мирного доброго человека, у которого была истреблена вся семья, и который впервые взялся за оружие, чтобы отомстить. Повернется ли у вас язык сказать ему: <Не убий>? Надеюсь, что нет.

<Не укради> - хорошая заповедь. А можете вы повторить ее голодному ребенку, который тянется за куском хлеба? Можно подобрать много ситуаций, оказавшись в которых, целесообразнее согрешить (не говоря уже о том, что приятнее), нежели соблюсти седьмую заповедь.

Наконец, что вы скажете о человеке, который, <возлюбив ближнего своего>, поможет тому вогнать нож в собственный живот?

Запомните: в этом мире не существует ни добра, ни зла. Все заповеди придуманы пастухами, чтобы легче было управлять стадом. Если вы желаете оставаться примерной овцой, то вам незачем читать эту книгу. Если же вы решили пробудить в себе другие качества, то будьте внимательны, ощутите каждое мое слово так, будто оно звучит внутри вас, представьте себе голос, который эти слова произносит, и тогда вам будет понятно все, о чем я говорю. Изначально нет в этом мире ни добра, ни зла. Представьте, вы поймали в прорезь прицела голову человека и спустили курок. Что же вы совершили: добро или зло? С одной стороны, вроде бы как и зло - ведь человек лишился жизни. С другой, - возможно, этот человек готовился <наворотить> столько зла, что ваше действие, не допустившее этого, человечество может рассматривать как великое благодеяние.

Теперь допустим, что вы с риском для жизни вытащили из воды человека. Добро вы сотворили? Может, и так, а возможно - мир еще содрогнется от деяний того, кому суждено было бы утонуть, не вмешайся вы в это дело. Нет ни добра, ни зла. Возьмем к примеру двух снайперов, работающих в одной горячей точке. Оба они каждый день нажимают на спусковой крючок, ловя в перекрестье прицела людей с немного другим цветом кожи, формой носа и разрезом глаз. Первый переживает, страдает, мается. Он сознает, что убивает людей. И потому ему плохо, невыносимо тяжело. У него сдают нервы; он не может нормально есть и спать. Что ж, в конце концов он допустит какую-либо ошибку. И для него - снайпера - первая же ошибка окажется и последней. Иначе говоря, его настигнет воздаяние. <Такова его карма>, - сказали бы о нем последователи восточных учений.