|
отодвинется ли это мгновение на несколько секунд, или же на десятки лет. Жизнь - это лишь миг>. К концу сеанса люди хором пели: Чем дорожу, чем рискую на свете я? Мигом одним, только мигом одним. Все это помогло им уверовать: они ничем не рискуют в этой жизни, ибо, даже потеряв ее, они не теряют ничего. Когда же после многочасового сеанса и короткого сна без сновидений они вышли на свою рискованную встречу, их противники ощутили почти что суеверный ужас. Пустые глаза, расслабленные мышцы, способные мгновенно напрячься, отрешенные лица, выражающие лишь внутреннюю готовность умереть - здесь, сейчас, в эту самую секунду... И чрезвычайно жесткие в иных случаях <силовики> отступили, просто отказались от своих претензий. Что же я сделал? Правильно подобрал форму тренинга, и провел его. Повторяю: под звуки соответствующей моей задаче песни я провел мягкое - на пороге слышимости - суггестивное внушение о бренности и преходящести жизни, о том, что каждый ее миг может стать последним. И потому нет смысла оттягивать свой уход из этого мира. Мои подопечные в это уверовали. А научившись в это верить, они обрели внутренний покой, релаксацию и, одновременно, динамизм, готовность к мгновенным действиям, адекватным обстановке. Существует очень старая притча о трех великих бойцах. Когда-то давным давно в Срединной Империи - так в ту пору называли Китай - собрались на турнир со всего света самые лучшие, самые могучие бойцы. Судил состязания великий китайский мудрец. Наконец, после многих тысяч боев он выбрал троих самых великих воинов и попросил каждого из них рассказать, как тот тренируется. Первым поднялся огромный свирепого вида боец и сказал: - Каждое утро на восходе солнца я ломаю деревья, камни, доски - все, что попадается мне на пути. Вокруг моего жилища на день пути все обращено в прах, в пустыню. - Прекрасно, - сказал мудрец. - А как тренируешься ты? - спросил он другого бойца. Поднялся высокий худощавый человек, более похожий на монаха или аскета. - Каждое утро на восходе, - сказал он,- я предаюсь медитации. Я беру свое тело под контроль разума и воли и заставляю его быть легким и быстрым, как мысль. - Прекрасно, - сказал мудрец. - А как тренируешься ты? - спросил он третьего воина. Поднялся самый обычный ничем не примечательный внешне человек. Если бы он еще совсем недавно не выиграл тысячу поединков, никто бы и не подумал, что это - воин, да еще великий. - А я вообще не тренируюсь, - сказал третий. - Просто я стараюсь присутствовать во всем, что делаю. — 11 —
|