одновременно гражданином Израиля. Едва ли не ежедневно газеты с издевательской интонацией писали о непотопляемости Березовского. Но он издевки стерпел. - Передай своему Березовскому, - сказал я Татьяне, - что его указаний выполнять не намерен. Пусть успокоится, утром разберемся. - Тогда я вынуждена разбудить папу, - не унималась Татьяна. - Если ты папу разбудишь, то это будет самый плохой поступок в твоей жизни. "Ты же знаешь, как мы бережем его сон, он для нас священный, а ты из-за пустяка хочешь папу беспокоить. На этом разговор закончился. Подъехали к дому. Я посмотрел на часы - было начало первого ночи. Опять раздался звонок, на этот раз я узнал голос Анатолия Кузнецова, старшего адъютанта Ельцина: - Александр Васильевич, Борис Николаевич будет с вами сейчас разговаривать. - Что там у вас произошло-то? - спросил президент. - Борис Николаевич, я вас прошу, утро вечера мудренее, отдыхайте. Мы разбираемся, информация от нас в прессу не попадет. Завтра мы вам обо всем доложим. По сравнению с истеричным тоном дочери голос президента показался вдвойне спокойным: - Ну ладно, давайте отложим до завтра. После этого разговора у тех, кто имел отношение к выносу долларов из Дома правительства, началась настоящая паника. Они искали выход из положения и решили, что самое правильное в этой ситуации - соврать. Глубокой ночью, 20 июня, на частном телеканале НТВ была прервана развлекательная программа и задыхающийся от волнения ведущий политических программ Киселев сообщил полуночникам, что в стране произошел очередной переворот. И уже есть первые жертвы - это мало кому известные Евстафьев и Лисовский, томящиеся в застенках Белого дома. Эта версия была придумана в ту же ночь, с 19 на 20 июня, — 8 —
|