|
То, что произошло с Раманой, было не просто единичным трансом или единичным переживанием, всплески этого переживания продолжались и воспринимались Раманой в состоянии бодрствования, сна, сновидений. Он ощущал центр этого состояния в том, что позже назвал "правосторонним сердцем", т.е. мистическим сердцем, расположенным не слева, а в правой стороне груди. Однако Рамана не понимал до конца смысл происходящего. Он чувствовал состояние благодати, блаженства, которое начиналось в "правостороннем сердце" и охватывало все его существо. Он чувствовал целебную всепоглощающую силу этого тока, однако не пробовал интерпретировать его в религиозных понятиях. В месяцы, последовавшие за этим просветлением, Рамана начал посещать храмы бога Шивы. Здесь, перед образом Шивы, он медитировал, прося у Шивы покровительства. Иногда он просто сидел в тишине перед Шивой, испытывая обволакивающую благодать высшего сознания, которое Шива и он радиировали. Это состояние единства с Шивой постепенно становилось обычным для него. По мере развития и укрепления в нем сознания себя как предвечного "Я" его интерес к внешним, мирским событиям становился все слабее. Шри Садку Ом пишет о нем: "Для него жизнь, связанная с мирскими интересами, потеряла смысл, стала пустой и не реальной, как это бывает с тем, кто проснулся и для кого сон становится бесполезным, пустым и нереальным". К тому времени в нем оформилось стремление поселиться на горе Арунахала, которая была местом поселения святых и отшельников на протяжении многих веков и которая, как он потом осознал, всегда влекла к себе его сердце. Рамана испытывал ощущение острого жжения в теле, и только мысли о горе Арунахала облегчали эти ощущения. И действительно он покинул свой дом и стал отшельником - садху. Рамана Махарши отправился в Тируваннамалаи – город, расположенный у подножия горы Арунахала. Как только он достиг горы, жжение и неприятные ощущения покинули его. Он сбрил волосы с головы, снял с себя одежду, оставив только набедренную повязку. Таким образом, он поставил себя ниже неприкасаемых, которым было во что одеться. Какой-то период он жил в пещере на вершине торы неподалеку от храма Шивы, а потом поселился в городе Тируваннамалаи у подножия горы Арунахала. Духовный энтузиазм молодого Раманы был столь велик, а его ощущение предвечного "Я" было столь интенсивно, что для заботы о собственном теле просто не оставалось места. Он проводил долгие ночи без сна, без еды, в состоянии транса, и в этом состоянии внешний мир представал перед ним как пена или дым на краю его сознания - в нем не оставалось места для внимания к миру, окружающему его, и даже к самому себе. И не будь помощи и заботы со стороны монаха-отшельника, жившего в соседней пещере, который поначалу кормил и поил Раману Махарши, он вряд ли прошел бы этот период первоначальных жестких погружений. Однажды он был найден в пещере неподалеку от храма Шивы, где сидел уже долгое время в полной неподвижности, погруженный в самадхи, в ощущение предвечного "Я". Он был в таком глубоком трансе, что практически сросся со мхом, на котором сидел, а насекомые разъели его бедра. Когда нашедшие его оторвали от земли, они сняли коросту с его бедер и кровь хлынула потоком. Потрясенные люди увидели в Рамане воскресшего древнего мудреца, великого Риши, который в состоянии транса не видит и не чувствует, что происходит с его телом. Эта безжалостность к себе, эта степень презрения и невнимания к телу напомнила им тех святых, в теле которых муравьи прорывали ходы и поселялись в них, а птицы вили в их бородах гнезда. — 2 —
|