|
Через пятнадцать минут мы приблизились к Бабаджи и мне представилась возможность увидеть, как люди вставали перед Ним на колени и дотрагивались до Его ступней, вручали Ему подарок или просто приподнимались, чтобы Он, благословляя, коснулся их. Когда подошла моя очередь, я почувствовал себя неловко, вставая перед Ним на колени и касаясь лбом пола, но все же совершил пранам и посмотрел на Него. Бабаджи оказался старше, чем на фотографиях, которые я ранее видел, — ему было за тридцать. Он внимательно посмотрел мне в глаза, когда я протянул Ему коробочку с медальоном и цепочкой. Бабаджи взял мой подарок, повертел его недоуменно в руках и вернул мне. Я открыл коробочку и дал ее Бабаджи. Он небрежно взглянул на мой подарок, явно менее впечатленный этой вещью, чем я, и вручил ее Своим преданным, которые держали те вещи, которые Бабаджи не раздавал сразу же верующим в храме. Я встал и собирался уходить, когда Бабаджи сделал мне знак, чтобы я сел справа от Него. Итак, я сел на пол скрестив ноги и в течение пяти или десяти минут наблюдал за Бабаджи. Он сидел спокойно, подняв руки для благословения. Некоторых приверженцев Он приветствовал на хинди и, благословляя, прикасался к ним. С игривой улыбкой Он бросал яблоки, апельсины и сладости в подолы женщинам и детям, сидящим прямо перед Ним. Вокруг Бабаджи постоянно была суета, и все же при этом царила атмосфера спокойствия и безмятежности. Я улыбнулся про себя и мысленно задал себе вопрос: «Это ли Бог на Земле?» Через несколько минут ко мне подошел усатый индус, стоявший слева от Бабаджи, и сказал, что Он велел отвести меня к Свамиджи, который смог бы ответить на мои вопросы по-английски. Я удивился — неужели Бабаджи прочел мои мысли, что, как говорили, Он умел делать. Мы пробрались через толпу к отдаленному углу, где Свами Факирананд, 70-летний последователь Бабаджи, управляющий Его ашрамом в Хайдакхане, продавал литературу об этом святом на английском и хинди. Мы поговорили несколько минут о Бабаджи как о физическом воплощении священного Господа Шивы, затем Свами позвали куда-то. Я встал в углу вдали от Бабаджи и наблюдал за столь чуждой для меня сценой, к которой не могли меня подготовить даже многочисленные путешествия. Вскоре я увидел, что Бабаджи кого-то подзывает. Человек, стоявший рядом со мной, сказал, что Бабаджи обращается ко мне, поэтому я вновь стал пробираться через толпу, ощущая, как четыре сотни пар глаз смотрят на меня. Когда я встал на колени перед Бабаджи, Он открыл коробку, достал из нее две большие конфеты и положил их мне в правую руку. Я сел у Его ног, ел конфеты и смотрел Ему в лицо. Он был полон доброты и любви, какой, казалось, мне ни у кого не приходилось видеть. Он буквально излучал любовь, подобно измеримой энергии. Вдруг Бабаджи стал приподниматься. Он наклонился вперед, положил обе руки мне на спину, встал на ноги, а затем поспешил сквозь толпу и вышел из храма. Было время обеда. — 3 —
|