|
«Почему вы говорите, что когда мы находим красоту в людях и в окружающих нас предметах, и когда мы испытываем наслаждение, это ослабляет красоту и любовь внутри нас?» – Всякая зависимость порождает в нас чувство обладания, и мы становимся той вещью, которой владеем. Я владею этим домом – я и есть этот дом. Тот мужчина, проезжающий мимо нас верхом, и есть гордость обладания, хотя красота и достоинство лошади более значительны, чем этот человек. Таким образом, зависимость от красоты линии или от прелести лица, несомненно, должна унизить самого наблюдающего; и это не означает, что следует отказаться от красоты линии или от прелести лица; это означает, что когда вещи вне нас приобретают большое значение, мы оказываемся во власти внутренней нищеты. «Вы говорите, что если я реагирую на это привлекательное лицо, я внутренне беден. Но ведь если я не реагирую на это лицо или на линию какого-то здания, я оказываюсь изолированным и бесчувственным». – Когда существует изоляция, определённо должна существовать зависимость, и зависимость порождает наслаждение, а следовательно и страх. Если вы совсем не реагируете, налицо или паралич, безразличие, или чувство отчаяния, которое возникло в силу безнадёжности стремления к постоянной удовлетворённости. Поэтому вы вечно захвачены этой ловушкой отчаяния и надежды, страха и наслаждения, любви и ненависти. Когда существует внутренняя нищета, есть и стремление её заполнить. Это бездонная яма противоположностей – противоположностей, наполняющих нашу жизнь и порождающих борьбу в этой жизни. Все эти противоположности тождественны, ибо являются ответвлениями одного и того же корня. Любовь – не продукт зависимости, и любовь не имеет противоположности. «Разве в мире не существует уродство? Разве оно не противоположно красоте?» – Конечно, в мире существует уродство – в виде ненависти, насилия и прочего. Почему вы сравниваете всё это с красотой, с ненасилием? Мы сравниваем их потому, что мы имеем шкалу ценностей, и мы ставим на самый верх то, что называем красотой, а уродство помещаем на дне. Можете ли вы взглянуть на насилие без сравнения? И если вы смотрите таким образом, что происходит? Вы обнаруживаете, что имеете дело только с фактами, не с мнениями, не с тем, что должно быть, не с измерениями. Мы можем иметь дело с тем, что есть, и немедленно действовать; то, что должно быть, становится идеологией а потому фантастично, а следовательно бесполезно. Красота не подлежит сравнению, не подлежит сравнению и любовь; и когда вы говорите:«Я люблю этого человека больше, чем того», это перестаёт быть любовью. — 96 —
|