|
— А что мне думать, у меня у самого подобная история была: решил тебя в ответ попугать местными бандитами? — Точно! Я смотрю, наши биографии сходятся. Причём, как ты помнишь, местными бандитами в то время были бандиты наши, сбежавшие из Союза. Они пытались на своих «новых родинах» организовать собственную новую мафию. В те 90-е годы наши пацаны весь мир воспринимали как Россию и начали во многих закоулках земного шара беспредельничать. Тем более в Израиле, который благодаря миллионам русских эмигрантов на глазах превращался в союзную российскую республику с западным тюнингом. Правда, вскоре израильские власти объединились со своей родной мафией и быстро нашенских кого покромсали, кого в армию призвали, кого заставили играть по установленным правилам израильского беспредела, а не российского. Я понимал, что Паша на моих концертах заработал достаточно денег, раз его начали крышевать наши беспредельщики, и категорически потребовал встречи с ними. Расчёт мой был следующий: крыша наверняка из нашенских, значит, меня знает. Ты же помнишь, пацаны всегда нас, звезд, обожали. Дружба с нами для них была пропуском в «высший» свет. Думал, поговорю с крышей, приглашу на концерт «крышину» жену, детей… Может, кто из родственников в России остался. На какие-то интересные съёмки свожу — у меня тогда новая телевизионная программа появилась — в общем, поставил Паше конкретное условие: в течение двух дней встреча «на высшем уровне». Иначе сорву гастроли, и крыша с ним самим расправится. Разговор этот у нас состоялся уже почти ночью в лобби гостиницы. Паша обнаглел до того, что начал на меня кричать, материться. Порой весьма образно, мол, местные кореша меня подвесят за ноги в каком-то из пыльных чердаков Тель-Авива, и тогда я пойму, что Израиль — это одно, а Россия — другое. Что здесь я его раб, он меня купил, и я должен делать то, что он мне прикажет. Короче, я опять еле сдержался, но волосы от ярости у меня шевелились даже в подмышках. Я ведь его мог уложить с одного удара. В детстве я не был боксёром, я был драчуном. А в драке перед драчуном бессилен даже боксёр. Раз по пьянке на спор схлестнулись мы с одним каратистом. Он долго бегал вокруг меня, дрыгал ногами, пока я не дал ему стулом по башке, а потом не врезал ногой по яйцам. Но тут я действительно был не в России. В России Паша бы так со мной не разговаривал, прекрасно понимая, что там я его не стулом бы огрел, а диваном, на котором сидел в четырёхзвёздочном «лобби». В общем, в довольно поганом настроении я поднимался в лифте на свой престижный четырнадцатый этаж, злой, недовольный тем, что согласился на эти гастроли, что меня заманили, как последнего лоха, а потом развели. — 5 —
|