Цвет культуры

Вместе с тем, во многих работах по диморфизму человека акцентируется аппаратно-дискурсивное мышление мужчин и чувственно-эмоциональное женщин[liii]. При этом, как отмечал В. Н. Дружинин, резюмируя работы многих исследователей, «полоролевая социализация мальчиков более сложна, чем социализация девочек»[liv].

Однако исследования последних лет показали, что эмоциональная жизнь мальчиков с раннего детства жестко регламентируется различного рода патриархальными установками типа "какой же ты мужчина, если ничего не можешь сделать (придумать и т. п.)", "не реви, ты же мужчина", "что ты рот раскрыл как девочка" и т. д. и т. п.[lv] Так, согласно данным Грэйс Крэйг[lvi], модели поведения, предлагаемые для мальчиков, более жестки, ограничены и значительно отличаются от моделей поведения, предоставляемых на выбор девочкам. «Хотя представители обоих полов одинаково разбираются в чувствах других людей, — пишет Г. Крэйг, — женщины более склонны к сопереживанию, так как эта роль предписана им нашей культурой».

В то же время женщины получают более низкие оценки в тестах Колберга на разрешение моральных дилемм, чем мужчины. Кэрол Гиллиган (1982) объясняет это тем, что девочек и мальчиков с раннего детства учат ценить разные человеческие качества. Мальчиков приучают стремиться к независимости и ценить абстрактное мышление. Девочек, наоборот, учат быть заботливыми и внимательныи к нуждам других людей и ценить хорошие отношения с ними. К. Гиллиган считает, что существует два разных типа морального рассуждения: один, мужской базируется на понятии абстрактной справедливости, а другой, женский — на человеческих отношениях и заботе о ближнем.

По данным Грэйс Крэйг, подобные представления преобладают почти во всех культурах. «В Соединенных Штатах, к примеру, родители могут побуждать своего ребенка, в зависимости от его пола, быть или «настоящим мальчиком» — сдержанным, волевым, уверенным в себе, жестким, практичным и напористым, или «настоящей девочкой» — нежной, зависимой, чувствительной, разговорчивой, кокетливой и непрактичной». С чем же это может быть связано в природе гендера?

Как указывает Г. С. Васильченко, здоровому мужчине свойственен некоторый исходный уровень сексуальной напряженности, который впервые возникает в период полового созревания и сохраняется на протяжении всей жизни, вплоть до угасания половой активности. Этот исходный уровень, как правило, даже не осознается, так как в условиях повседневной жизни не имеет специфического сексуального оттенка и субъективно воспринимается как состояние физиологического комфорта. Г. С. Васильченко называет это состоянием предварительной нейрогуморальной готовности[lvii].