|
Джон. За рамками нормы секс оказывается без любви? Робин. Да. А любви нет уже потому, что нет сочувствия к себе подобному ? человека к человеку. Систематически причиняя боль партнеру ? и только при этом условии получая сексуальное удовольствие,? человек добивается иллюзии близости вместо настоящей близости любящих людей, которые вверяют себя друг другу, добровольно отдаются во власть друг друга и подчиняются любви ? пусть ведет. Садомазохизм, наоборот, разделяет партнеров и отдаляет друг от друга. Что касается садиста, то для него партнер всего лишь объект, вещь, ею можно пользоваться беззаботно и безжалостно. А боль, причиняемая жертве, для садиста ? желанная связь... убогая и порочная замена любовной связи, на какую он не отважится из-за страха, что будет в руках у жертвы. Жертва, получающая «мазохистское» удовольствие, также лишена реальной связи и любви. Страх и боль вынуждают мазохиста «уйти в себя», откуда неизбежный эмоциональный разрыв между партнерами садомазохистского акта. Они оба «защищены» от близости, они ничего не дают друг другу, но переживаемое сексуальное возбуждение может удерживать их вместе. Джон. И принцип «защиты» себя от вовлеченности справедлив для всего спектра садомазохистских отношений? Робин. Да. Я думаю, так. Джон. На одном полюсе которого ? причинение сильной боли партнеру, на другом... Что на другом? Робин. Ну, «насильник» в сниженном варианте ? это мужчина, пробующий шокировать женщин эксгибиционизмом, или вуайёр, соглядатай, пользующийся случаем возбудиться, оставшись незамеченным. Кстати, порнография в основном держится тем же принципом ? стремлением отделить секс от любви, «освободить» от нежности, теплоты, сопутствующих сексуальному возбуждению. Джон. Значит, в основе садизма, мазохизма, фетишизма, вуайеризма, эксгибиционизма и порнографии ? боязнь вовлеченности? Робин. Да, человек не способен справиться с сексом и любовью. Страшится, что тогда попадет во власть партнера. И действительно попадет, ведь в этом она, любовь! Но он избегает любви, потому что у него был печальный опыт: тот, кого он в детстве любил, кому доверился, причинил ему зло. Джон. Значит, в каком-то смысле извращение сводится к защите своей сексуальности от дополнительного травмирования? Робин. Именно. В ранние годы жизни сексуальная потребность завела человека в беду, и чтобы сохранить эту свою естественную потребность, он, безопасности ради, должен ее прятать. Должен маскировать ее, чтобы никто ее не разглядел, укрывать где-то, куда «не доберутся» другие, несущие ей угрозу. Иными словами, его «человечная» сексуальность заперта от людей. Его сексуальная потребность может выражаться только в искаженном виде ? без риска, что его «человечностью» опять, как в детстве, кто-то воспользуется. — 192 —
|