|
В процессе развития живых существ (которое происходит, напомню, с затратой энергии), происходит постепенное снижение энтропии (меры беспорядка, того самого «хаоса» г-на Уильяма Дембски), поэтому возрастание упорядоченности и сложности в анатомии и физиологии живых существ, а также в направлении эволюционных процессов не должно вызывать удивления – это вполне закономерно. Теория «разумного замысла», к сожалению, пока не доказана, и полностью является элементом ВЕРЫ. Кроме того, она в принципе не может быть доказана, ведь, докажи мы разумный замысел, он перестанет быть верой! Это явление превратится в область научного знания и не будет отличаться от вполне доказанного факта о том, что дважды два - четыре. Тогда пропадёт такое заманчивое понятие, как «чудо», и религия вообще отомрёт как таковая. А вам, кто делает себе на этом славу и деньги, это надо? Догматическая приверженность материализмуПосле многочисленных возражений против теории разумного замысла Ренни неохотно признает, что природа чрезвычайно сложна, что сложность эту не объяснить механизмами эволюции, и что остается лишь надеяться на будущее: «Да, возможно, некоторые проявления сложности у разных организмов появились вследствие естественных процессов, на сегодня нам неизвестных. Но это отнюдь не означает, что такая сложность не может быть обусловлена естественными причинами». Логика Ренни – явный пример слепого догматизма. Если он полагает, что может объяснить биологическую сложность с помощью теории эволюции, то ему следует обозначить механизмы, посредством которых сформировалось нынешнее положение вещей. Однако он не может перечислить эти механизмы и заявляет, что на сегодняшний день они нам неизвестны. Но если эти «механизмы» нам неизвестны, то на каком основании Ренни заключает, что они существуют? И чем в таком случае вера в таинственные «механизмы эволюции» отличается от веры алхимиков в «философский камень» – механизм, превращающий разные металлы в золото? И в чем тогда вообще состоит разница между теорией эволюции и алхимией? Все эти вопросы показывают, что вера Ренни и других закоренелых дарвинистов в эволюцию – результат их материалистических предубеждений. Даже сам Дарвин выражался менее предвзято: «Если бы было доказано, что существует некий сложный орган, который не мог приобрести форму посредством многочисленных, постепенных, малозаметных изменений, моя теория бы рухнула». Ренни и другие современные дарвинисты предпочитают надеяться на будущее – лишь бы не признавать поражение своей теории! – и не желают замечать тех «сложных органов», о которых писал Дарвин. — 63 —
|