– Садитесь, – проговорил молодой человек по‑английски с американским акцентом. По‑видимому, ему было лет тридцать с небольшим. Его джинсы и полосатая рубашка совершенно не соответствовали тому, что его окружало. – Меня зовут Питер, – сказал американец. – Вам повезло, что я оказался поблизости, поскольку здесь говорят только по‑японски. Наставник хотел бы узнать, почему вы поставили свой чемодан в зале храма. Дальнейший разговор проходил между наставником и мною. Американец только переводил и никак не комментировал то, что слышал. Я немало прочел о дзенских учителях и знал, что они не любят много говорить и предпочитают вообще обходиться без слов. Если верить книгам, они могут внезапно закричать, подставить идущему подножку, дать подзатыльник или сказать что‑то, лишенное всякого смысла. Я решил высказаться по возможности кратко и четко. – Я приехал сюда, – начал я, – чтобы узнать смысл жизни. Буддизму известен смысл, который я пытаюсь отыскать, буддизм знает, какой путь ведет к просветлению. Проговорив эти слова, я пришел в замешательство. Я чувствовал, что у жизни должен быть смысл, и поэтому довольно глупо прозвучало мое признание в том, что смысл жизни мне неизвестен. Но я не знал, как сказать по‑другому. К моему удивлению, наставник тут же ответил, хотя я был уверен, что он промолчит. Когда Будду спрашивали, существует ли у жизни смысл, бесконечна ли Вселенная, можно ли говорить о ее первопричине, он вместо ответа хранил «благородное молчание». Таким образом он давал понять, что вопросы были неправильно сформулированы. Мозг – это инструмент для решения довольно специфических задач. Столкнувшись с подлинными тайнами, мозг начинает буксовать: он не способен ни правильно сформулировать вопросы, ни дать на них ответы. Чтобы прийти к истинному пониманию, к просветлению, необходимо воспользоваться совершенно другим инструментом – интуитивным озарением, которое можно развить в себе, следуя буддийскому восьмеричному пути[2]. Будда как человек практичный хотел, чтобы его ученики использовали открытый им метод. Однако дзенский наставник, старик в скромном сером одеянии, лет под восемьдесят, но с ясными, сверкающими глазами, не желал хранить благородное молчание. – Ну что ж, – сказал он, – у жизни есть смысл, хотя довольно странный. Когда вы пройдете весь путь до конца, вы поймете, что просветление – это шутка. – Шутка, – повторил американец и с серьезным видом посмотрел на меня. – Жизнь – это шутка, когда‑нибудь вы это поймете. Не сейчас, но со временем. — 5 —
|