Христианский дзэн

Говорят, бодхисаттва Каннон получил просветление, просто слушая каждый звук. Имя «Канон», в оригинале «Канзе-он», буквально означает: «тот, кто слушает звуки мира». И Каннон просто слушал, тотально присутствуя в реальности и ее звуках. Какая огромная пробужденность, или осознанность, была здесь! Но есть другой перевод имени, который даже более замечателен. Вместо «тот, кто слушает звуки мира», иногда переводят — «тот, кто слушает крики мира». Другими словами, Каннон слушаетл крики бедного и больного, и умирающего. Он вбирал эти крики в свою глубину и отождествлялся с ними. Это — сострадание; и это — просветление. Если бы мы могли подобно Каннону слышать крики бедного в наши дни, как приблизились бы мы к царству Бога!

Но давайте вернемся к Нагорной проповеди. Иисус советует нам взглянуть на полевые лилии, а затем подумать о нашей собственной ценности и достоинстве. «Вы не гораздо ли лучше их?» (От Матфея, 6:26). Мы могли бы посмотреть на эти слова с позиции логики, сравнивая себя с лилиями и птицами. Мы могли бы сказать, что по шкале эволюции мы стоим на ступеньку выше и, значит, представляем большую ценность. Затем мы могли бы поразмышлять о великой любви и заботе Бога о нас, таким образом осознавая наши достоинства в качестве мужчины или женщины. Это дискурсивный подход к тексту.

Но не можем ли мы постичь тот же текст методом созерцательности? И когда поступаем так, понимаем, что, созерцая лилию, мы становимся лилией и реализуем наше истинное значение; глядя на птицу, мы становимся птицей и реализуем нашу истинную ценность. И снова позвольте мне вернуться к дзену. Слушая шум водопада, я могу получить луч просветления: не о красоте водопада, как таковой, идет речь, но обо мне, слушающем и сливающемся с ним. Слушание, подобно созерцанию, ведет к самореализации. И Иисус говорит именно это: глядя на лилию, становясь лилией, я реализую свою истинную самость, я осознаю, что любим своим Отцом и что имею большое значение.

VI

Все, что я сказал пока, ведет в одном направлении: а именно — к созерцательной молитве. На этом сходятся все пути христианина. И разрешите мне напомнить то, что я сказал в начале «Постскриптума», когда утверждал, что главным учителем в молитве являлся Magister Internus или Внутренний Мастер. Это особенно истинно в отношении созерцательной молитвы. Причем сие касается не только обучения человека. Здесь — зов, призвание, приглашение подняться на пьедестал в празднестве любви.

Более ранние этапы созерцательной молитвы характеризуются наличием ощущения высшего присутствия — Бог рядом, он любит, «Ибо Им мы живем и движемся и существуем» (Деяния 17:28). Автор «Облака» говорит о невидящем движении любви, которое возникает в сердце и ведет к облаку незнаемого — за все мысли и образы, и логические рассуждения. Человека поддерживает это невидящее движение любви (Св. Иоанн Креста называет его еще «живым пламенем любви»), подобное молчанию возлюбленных, не нуждающихся в словах, поскольку они объединены интуитивной интимностью. И в этом движении любви рождается мудрость, которая ведет нас, просвещает, советует нам, что делать или не делать. Направляемый любовью, человек интуитивно знает, что следует делать в определенных обстоятельствах.