Цвет судьбы

Главное заблуждение — неверие в свою способность да­рить.

Шаг второй. ПРЫЖОК ЧЕРЕЗ СТЕНУ.

Не биться, а перепрыгнуть! Перелететь.

Вы этого еще не пробовали. Ни разу. А стена, между прочим, не такая уж высокая и не такая глухая, как вам представляется. Она может упасть даже от случайного сотря­сения. Потому что это и не стена вовсе, а что-то вроде флаж­ков на веревочке, через которые боится перепрыгнуть загнан­ный волк. Флажки вы развесили сами, может быть, и не без помощи родителей.

«Иди к людям — они тебя поймут»?.. Ошибка. Опасно, вредно идти к людям за «пониманием». Опасно и мечтать об этом. Нет, не потому, что его нельзя получить, понимание. Можно. Не у всех, не всегда, но можно, порой и с избытком, которого мы не заслуживаем. А потому, что при такой уста­новке мы утрачиваем теплородность.

Вас станут отогревать, а вы, израсходовав полученное, бу­дете снова замерзать и снова искать тепла. Понимания, под­держки, участия... Путь, в конце которого яма безвылазная — душевный паразитизм. Похоже на наркоманию — никаких «поддерживающих» доз в конце концов не хватает...

«Мне нечего дарить. Во мне лишь холод и пустота. Не могу никого согреть. Во мне нет света. Мне нужен внешний ис­точник».

Да, когда гаснем, без него не воскреснуть. Но после реани­мации сердце поддерживает себя собственным ритмом.

Идите к людям, ЧТОБЫ ПОНЯТЬ ИХ.

И не надо беспокоиться заранее, какая там у вас в душе температура и освещенность. Свет вспыхнет при встрече.

В. Л.

Из шахматных наблюдений: фигура, долго бездействовав­шая, внезапно может обрести страшную силу. Для этого нуж­но, чтобы партия продолжалась.

«Одиночество бегуна на длинные дистанции»

В. А!

Мне хочется рассказать вам свою историю. Мо­жет быть, она представит определенный интерес...

Отец мой сразу после войны стал жертвой ложного обви­нения и пропал навсегда. Кроме меня, у матери было еще трое, я был старший. Была еще престарелая бабушка. Всю семью выставили на улицу. Мама пошла в колхоз, там в гумне нас приютили. Сейчас, когда рассказываешь кому-нибудь из моло­дежи, слушают с недоверием... Не верят также, например, что в колхозе после восьмого класса я за два летних месяца заработал себе на кепку. Они сейчас за один день зарабатыва­ют больше.

Мама пошла в доярки. За работу в то время почти ничего не платили, но она не умела работать плохо.

Закончил обязательные 7 классов, дальше учиться не собирался, хотел работать. Но мама все-таки заставила меня пойти в среднюю школу. Для этого надо было ехать в город и жить в интернате. Все зимы ходил в одном пиджачке, пальто не было. По выходным дням голодал. Дома не было даже черного хлеба, питались картошкой.