|
Несомненно, что эти области человеческого существования одновременно являются и его главными ценностями, в том числе и индивидуальными. Несомненно также, что в поиск их конкретных форм и взаимосвязей, путей их достижения должна вносить существенный вклад система образования. Перечисленные ценности — это своего рода система координат, которая, хотим мы того или нет, расширяется, конкретизируется, доопределяется. Возникает вопрос: кем? Дело ли государства или государственных реформаторов определять или доопределять духовные и интеллектуальные ценности и цели образования? (Ведь дух дышит, где хочет!) Такие прецеденты бывали, и они имеют свое название — тоталитаризм. Было бы слишком просто, если бы цели и ценности образования вновь начали спускаться сверху в органы образования, затем в систему образования и, наконец, в головы учащихся. Симптомы подобного возврата начинают просматриваться. Например, стандарт по области искусств навевает печальные воспоминания о «приказе по армии искусств». Фундаментальные ценности имеют разные источники. Демократическое государство не может претендовать на определение духовных и интеллектуальных ценностей. Максимум на социальные, да и то не на их определение, а на обеспечение условий их достижения. Даже наука, поскольку от нее время от времени «отлетает дух» (а сейчас государство почти выпустило его совсем), не может претендовать на определение интеллектуальных ценностей в полном объеме. Кто может определить, какой интеллект понадобится человеку развивающемуся? Интеллект, по определению, — свободное явление. Наука не может развиваться, а ученые — «размножаться» в неволе. Дело государства признать и принять образование (и науку) в качестве действительной реальной цели и ценности. Принять не вербально (как в знаменитом и тут же забытом Указе № 1 бывшего Президента Российской Федерации Б. Ельцина), а со всеми вытекающими из этого социальными, экономическими и политическими последствиями. Система образования уже пресыщена многочисленными демонстрациями властей предержащих (и претендентов на власть) своей приверженности социальным приоритетам. На Западе подобные действа получили точное наименование «театрализации социального долга». Государственная поддержка образования и науки — это последний шанс для России не стать сырьевым придатком и ядерной помойкой для цивилизованного мира. Образование и наука нуждаются не в вспомоществовании, а в экономической поддержке, формы которой могут быть весьма различны. Но сейчас они, пожалуй, в еще большей степени нуждаются в поддержке духовной и психологической со стороны государства. Они имеют на это право. Сказанное не означает, что государство должно быть отлучено от определения если и не ценностей, то требований к системе образования. Требования, цели, реформы, стратегии, доктрины, как бы их ни называть, должны быть не навязаны извне, а приняты в себя системой образования. Последняя уже пришла к заключению, что учащийся — не объект воздействия, воспитания, а субъект учения, учебной деятельности. Она отказалась от «фантома однообразия», от искусственного подведения всех под одну норму и вспомнила, что индивидуальность учащихся есть главная ценность, реальная основа, живая сила психического развития, его источник и причина (см.: Зеньковский В. В., 1996. С. 192). Система образования становится, наконец, главным творцом ценностей, целей и путей их достижения, она перестает быть объектом воздействий и манипуляций со стороны государства. Поэтому сегодня как никогда важно и нужно внимание государства к образованию. В противном случае взаимное отчуждение, симптомы которого очевидны, зайдет слишком далеко. — 15 —
|