|
Как точно отмечает А. А. Леонтьев, «между психологией и лингвистикой образовалось своего рода историческое размежевание предмета исследования: психология изучает процессы говорения, речь.., лингвистика изучает язык как систему» [2. С. 11]. Существенно, что во второй половине XX столетия лингвистика (коммуникативная лингвистика, лингвистика текста, лингвистика речевых актов) опять «психологизируется», а психология речи рассматривает языковые явления в единстве речь-язык, особенно в психолингвистических и нейролингвистических исследованиях. Согласно Т. Н. Ушаковой, эти изменения в отношении речь-язык могут рассматриваться даже как две самостоятельные темы (линии, подхода) к предмету исследования в психологии речи [5]. Вторая линия разграничения, по С. Л. Рубинштейну, не менее существенна для психологии речи в силу того, что собственно психологическая разработка речи (языка) началась на рубеже XIX—XX веков в Вюрцбургской школе в ходе исследования процесса мышления методов словесного отчета, рассуждения вслух (О. Кюльпе, Н. Ах, К. Марбе), формирования понятий и суждений посредством из словесного обозначения. (Н. Ах, К. Марбе), понимания текстов (Н. Ах, А. Мессер, К. Бюлер). Наряду с одним из основных теоретических выводов вюрцбуржцев о существовании «не наглядного знания» (либо как этапа, либо как истинного нечувственного мышления) вне образов и слов, важно выделить эмпирически сложившийся другой, относящийся преимущественно к речи вывод, что вербализация (наряду с другими реакциями) есть форма презентации мыслительной деятельности человека. Тем самым речь, выступая как материал исследования, как бы 17 растворилась в проблематике мышления, не выходя за его рамки и наследуя те же методологические основы ее анализа (от позитивизма Маха к феноменализму Гуссерля и прагматизму Джеймса), что и анализ мышления. Более того, определенный застой в исследовании мышления в психологии как бы задержал в первой четверти XX века и собственно психологическое изучение речи (в ее связях с этим психическим процессом). Отметим здесь необходимость еще одного разграничения, которое интуитивно осознавалось большинством психологов, но теоретически фиксировалось в ортодоксальном бихевиоризме Уотсона [1930] в формуле «говорение (речь) есть делание (doing), то есть поведение» ...«язык есть простой тип поведения, который при закрытых губах — думание» [7. С. 225]. На долгое время в мировой науке это определило поведенческое толкование речи как специфической формы реагирования. И в то же время в мощном психоаналитическом направлении психологии речь выступила на этот раз не только как материал наблюдения за мышлением, но и как материал изучения бессознательного, сублимированного в разных языковых формах поэзии, остроумия, оговорок и т. д. «Речь, язык есть окно в бессознательное. Теперь полностью выясняется роль словесных представлений. При их посредстве внутренние мыслительные процессы становятся воспринятыми» [6. С. 157]. — 10 —
|