Философские сказки

— Вот жизнь! — говорили они своими маленькими дрожащими сяжками, — вот счастье, вот правда! Все ничто, в сравнении с этим, о, ниспосланные Провидением коровы, вы — само спасение. Превосходные блюда этих прекрасных летних дней, благоуханная атмосфера, брачные покои, убранные густою слизью, питательные колыбели наших детей, кто бы смог жить вне нашего навозного мира! Конечно, можно расходиться во вкусах относительно достоинств коровы, овцы, собаки или человека; но нельзя было бы без них существовать, они созданы, чтобы доставлять нам насущный хлеб. Священные нечистоты, мы вас благословляем. Вот он, закон жизни. Не может быть двух мнений относительно этих абсолютных истин.

Академики разобрали только эту последнюю фразу, быть может, потому, что рассуждения двух навозных жуков походили на их собственные.

На обратном пути в город они продолжали свой разговор. «Нет, — говорил член академии физических наук, — пропорция вдыхаемого воздуха не может быть изменена для отправлений легких; атмосфере Марса, чтобы быть обитаемой, недостает 79 атомов кислорода и 21 азота, но ни одним атомом ни более, ни менее».

Вторая сказка. В ПЕРВЫЕ ВЕКА ХРИСТИАНСКОЙ ЭРЫ

Это было в 185 году по нашему летосчислению — тогда несуществовавшему, — ведь все знают, что христианская эра была установлена только в VI веке, а вошла в употребление только в VІІ—это было, говорю я, в 938 году с основания Рима, в царствование императора Коммода, пять лет спустя после смерти Марка Аврелия. Карфаген считался африканским Римом и Афинами, центром наиболее совершенной цивилизации. Апулей, ритор и поэт, бывший первосвященник, был там первым по красноречию и, несмотря на 71 год продолжал вести деятельный образ жизни посреди элегантного и богатого общества, защищая еще наиболее крупные процессы. Карфагенский Сенат воздвиг ему статую в общественном месте, и к подножию именно этой статуи пришел он держать речь по поводу астрономической системы Фалеса Милетского и богов Олимпа, когда один молодой человек, лет 25ти, слушавший его очень внимательно с горящими глазами, кинулся к нему в тот момент, как его слушатели заключили оратора в свой круг, поздравляя его, и громко крикнул ему:

— Учитель! Семь мудрецов Греции сущие невежды, Фалес не знал мировой системы, а олимпийских богов нет и никогда не было!

— Кто этот молодой безумец? — спросил, подымая руку, чтобы ударить его, один из слушателей, консул Эмилий Страбон.

— Я совсем не безумец, я, как и вы, карфагенский гражданин, подобно вам имеющий право мыслить и философствовать и, если бы вы только захотели, я разбил бы все доводы нашего красноречивого учителя.