Вот и всё. А за сим примите от меня выражение самой искренней преданности. Поклонитесь тете*, сестрам*, братьям*, Иринушке* и всем знакомым. Ваш А. Чехов. Мой адрес: Москва, Кудринская Садовая, дом Корнеева. Одновременно посылаю письмо Георгию*. Вчера у меня было очень много гостей*. Был, между прочим, А. А. Долженко, игрок на скрипке и на цитре; из него вышел прекраснейший человек. Он бывает у нас раза 2 в неделю и очень привязан к нам. Он необыкновенно остроумен, честен и порядочен. Беднягу сбивают только ять, фита и і… Пишет прескверно и немало горюет по этому поводу. Талантлив он, как покойный Иван Яковлевич*. Лазареву (Грузинскому) А. С., 23 января 1887221. А. С. ЛАЗАРЕВУ (ГРУЗИНСКОМУ)* 23 января 1887 г. Москва. Вы напрасно поспешили уехать*, добрейший коллега. Во-первых, у меня 17-го было многолюдно и весело, во-вторых, я готовил Вам медицинское свидетельство, и, в-третьих, Ваше усердие по службе совершенно бесполезно: насколько мне известно, за то, что Вы поспешили, Вас не произвели в действ<ительные> статские советники. Лейкин сердит на Вас*. На меня тоже. (Я потребовал прибавки*.) Что ж, будем с покорностью сносить гнев наших начальников! Несть власти, аще не от бога*…Посылая еще раз упрек за Ваше усердие* по службе, пребываю уважающим А. Чехов. * Ведь на Вашу долю была закуплена провизия! На обороте: г. Киржач (Владимирск<ой> губ.) Его высокоблагородию Александру Семеновичу Лазареву. В учительской семинарии. Лейкину Н. А., 26 января 1887222. Н. А. ЛЕЙКИНУ* 26 января 1887 г. Москва. 26-го янв. Добрейший Николай Александрович! Сегодня получил Ваше письмо и немедленно отвечаю. Прежде всего констатирую тот факт (как говорят ученые жиды), что я нездоров. Вот уже целая неделя, как я чувствую во всем теле ломоту и слабость; сейчас ходил слушать лекцию Захарьина (о сифилисе сердца)*, простоял не более 1? часов, а утомился, точно сходил пешком в Киев. Работать нужно, но не работается, и всё, что я пишу, выходит плохо. Вот причина, почему я не послал Вам рассказа. В понедельник Билибин получил от меня письмо*, в к<ото>ром я, во избежание траты на телеграмму, просил его немедленно уведомить Вас, что рассказа не будет. Насчет Литературного фонда – с удовольствием*. Если выбаллотируют, то уплатите им не из январского гонорара, а из будущего февральского, ибо сейчас не имею ни гроша. Буквально: ни гро-ша! Брать взаймы еще не научился – большое неудобство! Относительно поездки в Питер* на 2-й неделе поста не знаю, что сказать Вам. Я очень рад быть полезным, но, представьте, мои домашние уверяют меня, что читаю я отвратительно, да и сам я чувствую всякий раз, что после 40–50 строк у меня начинают сипеть и сохнуть голосовые связки. Как бы мне не проехаться даром и не наехать на скандал! Подумайте… — 9 —
|