|
Гостям нужно было бы тактично промолчать, а они встают, окружают Василису и начинают лениво мямлить: – Очень мило! Оч-чень прекрасно! У вас несомненный талант. Вам нужно идти на сцену. Невидимые ножи сверкают в их руках, они тычут этими ножами в ясные, красивые Василисины глазки и – свершается страшное дело: девушка Василиса делается Василисой Темной! Дикари в смокингах ослепили ее… Мать всплескивает руками. – Так вы думаете, у неё есть талант? – О, помилуйте! – И ваше мнение таково, что ей нужно идти на сцену? – Конечно! Заправской артисткой будет. Василиса Темная сидит в кресле и мечтательно улыбается. – Мама… слышишь? Я буду артисткой. – Слышу, дочка. – В таком случае, я начну серьезно учиться. Слышишь, мама? – Да, милая. Я горжусь тобой! – Я так счастлива, мама. И она кротко улыбается… О! когда ослепляли Василия Темного, он, наверное, ревел как бык. Недаром говорят, что женщины терпеливее переносят боль, чем мужчины. На другой день Василиса Темная одевается во всё лучшее и отправляется к профессору пения. – Что вам угодно? – спрашивает профессор, критически всматриваясь в её незрячие глаза. – Я хочу серьезно заняться пением. Вчера один знакомый – Сергей Сергеич – сказал, что у меня хороший голос. Профессор усмехается, но она не видит этого – Василиса Темная. – Сергей Сергеевич сказал? Так… Тогда, конечно… Ну-ка, спойте что-нибудь. Василиса Темная открывает рот и начинает кричать, глядя в угол незрячими глазами. – Гм… – говорит нерешительно профессор. – Конечно, всякий голос можно обработать, но требуется такая уйма труда и усилий… – Я вам заплачу две тысячи рублей! – поспешно заявляет Василиса Темная. – О, в таком случае… Ее ослепили… Ослепляет и она. На каждый профессорский глаз накладывается куча кредиток – и вторая жертва людской бестолковости начинает кричать дуэтом вместе с Василисой Темной. Через год Василиса Темная надевает лучшее платье и идет к оперному антрепренеру. – Я хочу к вам поступить. – А ну-ка изобразите что-нибудь. Очевидно, Василисе Темной не нравится фамильярный тон антрепренера, потому что она накидывается на него и начинает кричать. – Помилуйте – бормочет антрепренер смущенно. – Зачем же кричать? Простите, если я что-нибудь… – Да это я не кричу на вас. Это я спела на пробу. – Ага! Вот оно что… У нас, видите ли, певиц полный штат. Больше не надо. – Ничего, – успокаивает его Василиса Темная. – Одна лишняя певица не помешает. Каких-нибудь пятьсот рублей в месяц. — 355 —
|