|
Плыли мы шесть суток. Но вот ветер подул с севера, превратился в бурю и бушевал четверо суток. Близки мы были к погибели! В море уйти было нельзя, пришлось стать на якорь; порвись наши старые канаты, быть бы нам снесенными к берегу, где мы бы и разбились. Когда ветер стих, пошли мы вновь вдоль берега, как можно ближе, чтобы набрать воды, ибо бочки наши, как сказано, были плохи, да и с водой наши распоряжались неаккуратно, думая, что ее всюду можно достать. Так плыли мы, пока не увидали залив, а вдали, в одной легуа, большое поселение Чампотон, окруженное маисовыми полями52. Подойти близко к берегу было невозможно из-за мелководья, и мы отправились за водой в лодках, сопровождаемые одним, самым маленьким, нашим кораблем. Дело было к полудню. Начали мы набирать воду, но со всех сторон сбежались во множестве индейцы, вооруженные, с мечами, вроде наших двуручных53; все они были украшены перьями, а тела их расписаны белой, черной и бурой краской. В грозном молчании надвинулись они на нас и, подойдя, опять-таки спросили знаками, с восхода ли мы пришли, и опять-таки произносили: Castilan, что невольно вносило в нас смущение и недоумение. Брать воду стало трудно; мы выставили часовых и пикеты и заночевали. Все время мы слышали, как прибывали с шумом и гамом новые отряда. Ясно было, что готовится битва, и наш капитан [Франсиско Эрнандес де Кордова] устроил совет. Много было разных мнений. Одни хотели сейчас же уйти на корабли, но, конечно, индейцы напали бы при поездке и сильно нас побили. Другие, среди них и я, советовали нам самим напасть еще этой ночью, памятуя старую поговорку: наступление - первый Залог выигрыша битвы. Так мы спорили до наступления утра. Индейцы со всех сторон шли поротно, со знаменами и музыкой; мы видели, что на каждого из нас приходится около 200 индейцев. И мы решили, укрепив наши сердца для битвы и вверив себя Богу, сделать все возможное для защиты наших жизней. Понеслась на нас такая туча стрел, дротиков и камней, пущенных из пращей, что сразу было ранено более 80 наших солдат. Затем перешли врукопашную; не мало добрых ударов нанесли мы мечами и копьями, безостановочно стреляли наши аркебузы и арбалеты: одни только заряжали, другие только стреляли. Мы отбивали их натиски, но они не бежали, а держались наготове вне досягаемости выстрела, все время крича: Al calachuni, calachuni - что значит: Убивайте вождя54. И действительно, наш капитан получил десять ран от стрел; три стрелы попали и в меня, причем одна - в левый бок, проникнув до кости. Двух из нас они унесли живьем: Алонсо Бото да старого одного португальца. Врагам то и дело подносили все новые стрелы и дротики, а также еду и питье в изобилии; прибывали к ним и свежие подкрепления. Мы же все до единого были изранены, многие дважды или трижды, некоторые сквозь горло, капитан наш истекал кровью из многих paн и около 50 солдат уже пали мертвыми. В этом отчаянном положении мы решили пробиться к нашим лодкам. Эх, какие поднялись крики, свист! Как замелькали стрелы, дротики, камни! Нас же подстерегала новая беда: когда мы, не рассчитав нагрузки, бросились в лодки, все они перевернулись, и мы должны были плыть, держась за них, пока не достигли нашего малого судна. Многих при этом еще ранили и убили так как индейцы преследовали нас в своих лодках. — 6 —
|