|
Второй важный момент в практике тантры – это, опять-таки, постижение пустоты. Если заниматься визуализациями себя, например, в образе быкоголового Ямантаки без какого-то уровня постижения пустоты – единственным результатом такой «практики» может быть рождение в следующей жизни призраком, имеющим быкоголовый облик, – так объясняют тибетцы. Поэтому хорошо, что Бэчелор вовремя бросил эту «бессмысленную нелепость». Но жаль, что он не сумел вникнуть в это дело поглубже. А вот исследования жизни Будды, проведенные Бэчелором, вызвали у меня разочарование. Да, конечно, заслуживает уважения желание приникнуть к первоисточнику, постараться понять, что же думал сам Будда. И Стивен провёл большую работу в этом направлении, но результаты мы видим удручающие: Будда Бэчелора оказывается не очень интересным человеком. «В своём поиске исторического Будды я должен был слой за слоем снимать мифологический материал, который скрывает под собой человеческую личность. Чтобы понять, кем он был, нужно было отбросить идеализированное изображение безмятежного и совершенного учителя, который не способен ошибаться. Готама, как и все мы, жил в опасном и непредсказуемом мире. Он понятия не имел, что могло произойти на следующий день или в следующем месяце. Он не мог предвидеть, какие настроения или подозрения могли возникнуть у его покровителей, из-за которых они могли отказать ему в своей поддержке. … Готама… играл на страхах и суеверии царя. Как любой монарх своего времени, Пасенади знал, что другие члены его семьи (его брат Джета, например) почти наверняка за его спиной соперничали между собой за его трон. Кроме того, поскольку царь еще только должен был оставить преемника, положение его собственного рода было шатким. Готама не ходил вокруг да около. Он произвел впечатление на царя. И его гамбит окупился…» и т. д. и т. п. То есть, «снимая слой за слоем мифологический материал», Бэчелор сумел увидеть в Будде не более, чем политикана. Это печально. Хотя вообще такую ошибку доводится встречать нередко – когда люди судят о великих, низводя их до своего уровня. Но от Бэчелора – искреннего искателя, стремившегося, как он говорил выше «…обострить свое переживание абсолютной таинственности жизни так, чтобы оно пронизывало каждый момент моего существования», – такой профанации я не ожидал. И не потому, что я стою за всестороннее обожествление Будды – вовсе нет! Я тоже не сторонник мифологизации его образа, – но я бы никогда не стал пытаться низводить мотивы поступков и слов Будды до уровня тривиальных мирских забот – о безопасности, материальном процветании общины и т. п. Рассказ Стивена о жизни Будды показался мне наименее интересной частью книги. — 217 —
|