|
Третье заключается в понятии об иррациональности. Их три: дарвинистское представление, обратившееся убеждением в том, что человек — это машина; марксистское представление, обратившее сознание в форму проявления физиологических процессов, эпифеноменализм экономической силы; и фрейдистское представление об иррациональности, уверяющее в том, что человек находится во власти природных сил, инстинктов. Он должен делать то, что делает, и сознания нет, есть только иллюзия того, что сознательны. В этих трех концептах, религии не превалируют. Ни магометанизм, ни христианство, ни индуизм, ни буддизм. Будда не является больше пророком, так же как и Махавира, Магомет, Христос. Современными пророками являются Фрейд, Дарвин и Маркс. И все три против свободы, и все три против бессмертия. Я буду продолжать подталкивать всех к внутреннему миру, надеясь, конечно, надеясь вопреки всему, что кто-то все-таки обнаружит живой поток, сатчитананда, и сможет выразить его всем своим существом — жить им. Даже если только несколько людей живут им сегодня, все грядущее человечество будет другим. Но это может произойти только не через учение, а через проживание. Именно поэтому я настаиваю на санньясе, это начало жизни. Но есть и другая причина. Вы можете сказать: «Если никаких внешних изменений не требуется, то к чему одевать робу, к чему менять имя?». Я хочу, чтобы санньяса стала заразительной. Вам это помогает не забывать. Для других это может стать отправной точкой, откуда они начнут думать об этом. Они могут быть за или против, но не могут остаться безразличны. Как только кто-то увидит вашу цветную робу, он будет либо за, либо против; никто не останется безразличен. Они будут думать об этом; а если не будут, то просто посмеются. Они либо подумают, что кто-то отрекся, либо, что кто-то сошел с ума, но они начнут думать. И если эти робы будут продолжать поражать, если людям придется сталкиваться с ними ежедневно, часто, робы станут заразительными. Люди не смогут продолжать пренебрегать ими. Им придется что-то по этому поводу решить. Я хочу, чтобы религия стала действующим диалогом. А ведь она совсем таковой не является. Никто не говорит о ней. Все говорят о политике; никто не говорит о религии. Если кто-то о ней говорит, другим просто приходится терпеть ради приличия. Они проповедуют, слушают или внемлют только из чувства социального долга. Никого не заботит, что происходит с его душой. Так что религию необходимо сделать горячей темой, диалогом. Должно быть использовано любое средство, она должна стать живым символом. — 16 —
|