Страх разделения. От детского возраста до взрослого

Расстройства пищевого поведения у Марии

Марии было 14 лет, когда ее положили в больницу из‑за расстройства пищевого поведения. Помимо этого расстройства (у нее обнаружено то, что называют «фобией глотания»), клиническое исследование выявило у нее настоящее тревожное расстройство, вызванное разделением. Она говорила, что постоянно беспокоится о матери, опасаясь, что та заболеет, попадет в аварию или умрет. Ей постоянно снились кошмары, в которых она видела, как «на мать набрасываются хулиганы и забивают ее до смерти». Она боялась также, что и сама умрет. Эти мысли были настолько интенсивными и устойчивыми, что ей было сложно, если не невозможно, сосредоточиться и заниматься в школе. Ее результаты оставались посредственными, несмотря на хороший интеллектуальный уровень. Когда ее спрашивали о детстве, она рассказывала, что у нее всегда были такие мысли.

Мария всегда была робкой и замкнутой девочкой. Поскольку у нее было мало друзей, она никогда не выходила из дома, никогда не развлекалась за пределами дома. Ее родители рассказывают, что с момента поступления в детский сад она всегда более или менее регулярно жаловалась на соматические расстройства (головные боли, боли в животе, тошноту). Ее тревожность была такой, что порой она открыто отказывалась идти в школу или детский сад, выражая гнев и страх. Эти периоды отказа от школы могли длиться несколько дней, даже недель. Часто ее родители приходили за ней в школу, когда их вызывала классная руководительница, потому что их дочь «плакала, плохо себя чувствовала, жаловалась на боль в животе». Регулярно вызывали врача, но он «ничего не находил». У Марии также всегда были расстройства сна. Когда она была маленькой, она не могла заснуть без физического присутствия матери, так что последняя часто спала с ней в той же кровати. И на момент обращения за консультацией еще нужно было, чтобы мать проводила с ней перед сном какое‑то время, иначе она не могла заснуть (она часто звала ее, чтобы та ее «приласкала» или «поцеловала»). Итак, у Марии с раннего детства можно было выявить настоящее тревожное расстройство, вызванное разделением, хронически развивающееся, с соответствующими фазами обострения (иногда осложненными отказом от школы), перемежающимися периодами затишья.

Почему же при такой клинической картине диагноз не был поставлен? Почему пришлось ждать до тех пор, пока не будет поставлено под угрозу физическое здоровье Марии (она сильно потеряла в весе из‑за расстройства пищевого поведения), чтобы появилась возможность распознать это расстройство? В действительность, семья не считала эти проявления важными и поэтому не обращалась за помощью, рассчитывая, что девочка перерастет такие проблемы. Но откуда взялась эта семейная невосприимчивость? Часть ответа – в патологии, выявляемой у матери Марии. Она страдала агорафобией, то есть она не могла выйти из дома, боясь, что с ней случится приступ страха и что ей не окажут помощь. Дочь была для нее единственным успокоительным объектом, способным помочь ей справиться со страшными ситуациями. Легко понять, что в этих условиях она не могла признать эмоциональные проблемы Марии.