|
— Хватит стремиться к иллюзорным целям, остановись. Жизнь вокруг, а не за горизонтом, — повторил я. — Да, это именно та истина, которую я понял на Гаити. И что же нам теперь делать? — Ты уверен, что понял свою истину? — рассмеялся Данила. — Как — ничего не делать?! — в ужасе прошептал я. — Жить! — буквально закричал Данила. — Самая сложная задача! — Самая сложная, — подтвердил Андрей. — Жить без иллюзорной цели и без надежды на чудо. — Но как?! Это просто страшно! — ком встал у меня в горле. — И разве это жизнь? Андрей, Данила... Разве?.. — Опять ты ничего не понял, — покачал головой Андрей. — Чудо надо не ждать, а делать. И в этом цель. — Творить чудеса? — мне показалось, я сошел с ума. — Андрей, и это ты говоришь?! Андрей никогда не говорил о чудесах! Это, что называется, против правил. Данила внимательно посмотрел на меня, потом, словно бы поняв ход моих мыслей, на Андрея. — Видимо, Андрей собирается нам что-то рассказать, — заключил Данила и откинулся на спинку своего кресла. «И когда Он снял седьмую печать, сделалось безмолвие на небе, как бы на полчаса. И я видел семь Ангелов, которые стояли перед Богом; и дано было им семь труб. И пришел иный Ангел, и стал пред жертвенником, держа золотую кадильницу; и дано было ему множество фимиама, чтобы он с молитвами всех святых возложил его на золотой жертвенник, который перед престолом. И вознесся дым фимиама с молитвами святых от руки Ангела пред Богом. И взял Ангел кадильницу, и наполнил ее огнем с жертвенника, и поверг на землю: и произошли голоса и громы, и молнии и землетрясение. И семь Ангелов, имеющие семь труб, приготовились трубить». Откровение святого Иоанна Богослова, Пролог Это было давно... — Андрей, ты написал книгу о Заратустре? — спросил я, разглядывая на переплете рыжий портрет то ли Вакха, то ли Иоанна Крестителя (искусствоведы до сих пор спорят) кисти Леонардо да Винчи. Андрей поднял голову, посмотрел в мою сторону и улыбнулся: — Да, написал. Для себя. Все равно никто не будет читать. — Почему? — мне было как-то странно это слышать. — Почему? — удивился Андрей и пожал плечами. — Она — не для развлечения. И... Андрей задумался. Долго молчал. Пару раз порывался что-то сказать, но останавливался. — Андрей, скажи, я пойму... — попросил я. Он посмотрел на меня — внимательно, строго, даже испытывающе. — Поймешь? Это книга о разочаровании в чуде. Все ждут чуда. Даже отчаянные, отъявленные, прожженные скептики. Самые скептичные из всех скептиков! Даже такие, как я, — Андрей грустно улыбнулся. — Все мы ждем чуда. Мы ждем, что оно придет из ниоткуда, нежданно-негаданно. Обязательно. Мы понимаем, что этого не случится, но это не мешает нам ждать — страстно и истово. Мы ждем вопреки нашему безверию! Таковая сила этого ожидания! — 5 —
|