|
детстве. Обычный двенадцатилетний мальчик-индус знает о религии больше, чем шестидесятилетний американский священник. Мистицизм искони присущ Востоку. На Западе же мистиками становятся втихомолку, рискуя своей экономической безопасностью. Возле Ганга я видел сидящего у пристани нищего брахмана, который не умел ни читать, ни писать, но мог процитировать наизусть все Веды. Читал он их довольно быстро, но все чтение занимало около четырнадцати дней, поскольку Веды значительно длиннее библейского Ветхого Завета. Ты можешь спросить: Понимал ли святой то, что читал? На этот вопрос следует, по-видимому, ответить утвердительно, поскольку чтец относился в числу четырех миллионов нищих индусов, которые отреклись от мирского имущества, от своего уютного дома и путешествуют от одного святого места к другому. На Востоке это называется религиозной жизнью. Никто не рекомендует западному искателю Истины следовать по этому пути, однако один индусский пандит сказал мне: Человеку, который отдал все своей вере, больше нечего дать. Мы, по существу, являемся материалистами, да и на Востоке теперь трудно найти человека, который в той или иной мере не был бы привязан к материальным ценностям, другим людям и своим идеалам. Поэтому метафизика для нас оказывается всего лишь хобби, развлечением, прихотью, мимолетным переживанием. Мы должны принять материальность нашего народа как часть божественного замысла. Как блудный сын, мы должны иносказательно вернуться в Египет и пасти там свиней. И тогда в конце концов мы будем богаче, несмотря на все лишения, через которые нам суждено пройти, мы будем мудрее и благороднее, несмотря на путешествие по стране тьмы и заблуждений. В награду за пережитые злоключения мы обретаем мудрость, смелость, понимание и истину и становимся воистину величественнее ангелов. Поскольку мы сильно отличаемся и от восточных людей, и от древних греков, мы должны приспособить их мистическую философию для наших нужд. Мы должны стать практическими идеалистами с ясным пониманием наших ограничений. Людям свойственно стремиться к мудрости, однако каждый индивид и народ получает ее по-своему -- в соответствии со своим опытом и пониманием. Выражаясь метафизически, наше чувство изолированности является следствием материалистического мировоззрения. Пока мы отрицаем существование сверхъестественных миров, они остаются для нас за семью печатями. Пока мы живем в божественном мире, руководствуясь материальными стандартами, мы отделяем себя от божественных — 11 —
|