|
дедушка, Ансит права. Я утучняла себя человечиной...Правда? Ведь правда же? -- Ах, доченька, ты права. Мне есть что прощать тебе, и я рад этому. Но я несудья тебе. Мы должны пойти к настоящим судьям. Я сам отведу тебя. -- К судьям? -- Конечно, доченька. Ты обвиняла богов, теперь их черед. -- Они не пощадят меня. -Надейся на пощаду - и не надейся. Каков ни будет приговор, справедливымты его не назовешь. - Разве боги не справедливы? -Конечно нет, доченька! Что бы сталось с нами, если бы они всегда были справедливы? Но пойдем, ты сама все поймешь. Он повел меня куда-то. Мы шли, и становилось все светлее... Свет был ярким, с оттенком зелени, каким-то летним. Наконец я поняла, что это солнечный свет пробивается через листья винограда. Мы очутились в прохладной зале, с трех сторон окруженной стенами, а с четвертой - только колоннадой, затянутой густой зеленеющей лозой. За зеленью, в просветах между листьями я видела пышные травы и сияние вод. -Здесь мы будем ждать, пока тебя не пригласят, - сказал Лис. - Но тут естьна что посмотреть. Я увидела, что все стены залы расписаны рисунками, представлявшими различные истории. У нас в Гломе нет искусных художников, поэтому сказать, что я была в восторге от этих картинок - значит, ничего не сказать. Но я полагаю, они изумили бы любого смертного. -Начало здесь, - сказал Лис, взяв меня за руку. Он подвел меня к стене, и я сперва испугалась, что он ведет меня к зеркалу, как уже дважды проделал мой отец. Но когда мы подошли ближе к картине, ее красота развеяла все мои страхи. Мы стали перед первой картиной, и я увидела, что на ней изображено: женщина направлялась к берегу реки - то есть, я хочу сказать, было видно, что она не стоит, а именно идет. Сперва я не могла понять, в чем тут дело, но пока я думала, ожила вся картина: по воде пробежала рябь, тростник пришел — 209 —
|