Пока мы лиц не обрели

сотворении мира.

Голос бога был таким же, как много лет тому назад, но я стала другой. Я

не стала прекословить, я повиновалась.

Я вернулась домой, вновь потревожив город стуком моего посоха и черной

тенью ночной колдуньи. Я заснула как убитая, едва голова моя коснулась

подушки, и когда служанки пришли будить, мне показалось, что я не проспала и

мига, так что трудно сказать, было ли все это сном, или просто утомление мое

было так велико, что я утратила чувство времени.

Глава третья

Затем боги оставили меня на несколько дней, чтобы я смогла усвоить хотя

бы то, что уже услышала. Я была Унгит. Что это означает? Неужели боги так же

свободно воплощаются в нас, как и друг в друге? И они действительно не

позволят мне умереть до смерти? Я знала, что далеко в Греции, в Элевсине,

существуют такие обряды, в которых, говорят, человек умирает, воскресает и

живет вновь, хотя все это время душа не оставляет его тело. Но как мне

добраться туда? Затем я вспомнила, о чем говорил Сократ с друзьями, перед

тем как выпил цикуту. Он сказал им, что истинная мудрость заключается в

искусстве умирать. И мне подумалось, что Сократ разбирался в этих делах

лучше, чем Лис, потому что в той же самой книге он говорит, что душа "готова

отпрянуть перед невидимым и ужасным"; я даже спросила себя, не довелось ли

ему испытать то же самое, что испытала я в долине у Психеи. Но мне все-таки

кажется, что под смертью, которая есть мудрость, Сократ разумел смерть наших

страстей, желаний и самомнения. И тут (как я все-таки глупа!) я прозрела и

увидела, что я должна сделать. Сказать, что я - Унгит, означает, что моя

душа подобна ее душе, что она ненасытна и кровожадна. Но если я буду,

подобно Сократу, жить в согласии с истиной, моя уродливая душа станет

прекрасной.

Боги мне помогут... Помогут ли? И все-таки стоит попытаться, хотя мне

кажется, помогать мне они не станут. Каждое утро я должна вставать со

спокойными и светлыми мыслями... Но я же знаю, что еще не кончат меня