|
И тут передо мной неожиданно возникло лицо моей матери — такой, какой она была до того, как болезнь Альцгеймера отняла у нее рассудок, человеческие черты и 50 фунтов веса. Ее милое лицо было увенчано короной пышных серебристых волос. Она была такой реальной, такой настоящей, что мне казалось — стоит только протянуть руку, и я смогу до нее дотронуться. Она смотрела на меня так же, как и много лет назад, до того, как ее тело начало медленно чахнуть. Я даже почувствовал запах "Джой" — ее любимых духов. Она не произнесла ни слова, как будто чего-то ждала. Я недоумевал, как могло случиться, что я думал об отце, а увидел вместо него мать, и испытывал угрызения совести из-за того, что не просил появиться передо мной и ее тоже. — Ох, мама, — произнес я, — мне так жаль, что тебе пришлось страдать от этой ужасной болезни. Она слегка склонила голову набок, как бы давая понять, что поняла мои слова. Затем улыбнулась своей прежней чудесной улыбкой и произнесла тихо, но очень отчетливо: — Но все, что я теперь помню, — это любовь. Затем она исчезла. Меня охватила дрожь, словно в комнате вдруг стало холодно, и тут я понял всем своим существом, что любовь, которую мы получаем и отдаем другим, — все, что имеет значение и остается в памяти. Страдания уходят, любовь остается. Ее слова были самыми важными из всех, какие мне когда-либо приходилось слышать, и с тех пор они навечно запечатлелись в моем сердце. Мне пока так и не довелось увидеть или услышать моего отца, однако я не сомневаюсь в том, что в один прекрасный день, когда я меньше всего буду ожидать этого, он появится и скажет: "Говорил ли я тебе сегодня о том, что я тебя люблю?" Бобби Пробштейн ПЕСНЯ СЕРДЦА Однажды на белом свете жил-был замечательный человек, который женился на женщине своей мечты. От их любви на свет появилась маленькая девочка. Она была веселым и смышленым ребенком, и отец обожал ее. Когда она была еще совсем крошкой, он часто подхватывал ее на руки и принимался кружиться с ней по комнате, напевая себе под нос какую-нибудь мелодию и повторяя: "Я люблю тебя, малышка!" Когда маленькая девочка подросла, этот человек крепко обнимал ее и говорил ей снова и снова: "Я люблю тебя, малышка!* Девочка надувала губки и отвечала: "Но я уже давно не маленькая!" Тогда он со смехом заверял ее: "Для меня ты навсегда останешься моей маленькой девочкой". И вот маленькая девочка, которая-уже-больше-не-была-маленькой, покинула родительский дом и вышла в большой мир. И чем больше она узнавала о себе, тем больше она узнавала и о своем отце. Она поняла, что он действительно был замечательным человеком, так как научилась видеть его сильные стороны. И одной из этих сильных сторон было его умение выражать свою любовь родным. Где бы она ни находилась, куда бы ни поехала, он непременно звонил ей, чтобы сказать: "Я люблю тебя, малышка!" — 5 —
|