|
Я являюсь очень энергичной личностью. Возможно, это и явилось причиной того, что в возрасте 13-14 лет я занимался карате усерднее, чем кто-либо другой. Этим можно объяснить и то, что я достиг степени седан в 15 лет, а второго дана - в 17 лет. Я был маленьким, но рост мой увеличился по мере занятий карате. Наконец, мой рост достиг 175 см, и я считал себя в то время очень высоким. Но молодые люди растут сегодня быстрее и становятся более рослыми. Среди воспитанников нашей школы я имел средний рост. Подозреваю, что я остался бы коротышкой, если бы не стал заниматься карате. Во всех аспекта?; жизни меня вдохновляло желание стать таким же сильным и храбрым как знаменитый самурай Миямото Мусаси. Однако, я не принял решения полностью посвятить себя каратэ, пока мне не исполнилось 20 лет, Когда я покинул дом, чтобы учиться в Токио, я должен был зарабатывать, чтобы платить за обучение. Так как я продолжал усердно заниматься карате, я не мог обойтись без достаточного питания и решил работать в студенческой столовой, где бы мог усиленно питаться. Мне всегда нравилась чистота, и я питал отвращение даже к малейшей грязи. Я не чувствовал облегчения до тех пор, пока все вокруг меня не приобретало бы порядок. К тому же мне не нравилась неопределенность и бесцельность в отношениях с другими людьми. В возрасте 15-16 лет я усердно трудился. Думаю, что сегодня владелец небольшого или среднего предприятия был бы счастлив платить мне вдвое больше обычного за ту работу, которую я выполнял. С пяти утра до восьми вечера мой день был заполнен учебой, тренировками и работой в обеденном зале, где я старался работать за двоих или даже за троих потому, что я был благодарен человеку, который принял меня на работу. Тучный человек сорока с лишним лет, мой хозяин, любил повторять, что никогда не видел, чтобы еще кто-нибудь так старательно работал как я. "Ты собираешься достичь многого, Ояма", -говорил он. Когда я поступил на работу, столовая была грязная. Но в короткое время я заставил ее выглядеть как новую, скребя и вытирая все: столы, ступени, потолок, каждый изгиб и трещину, даже кромки стаканов. Я убирал помещение где жил хозяин, его семья и другие рабочие, включая туалеты. Однажды я переусердствовал на кухне. Будучи учеником, я вычистил все горшки и сковородки порошком. Не зная, что повару нравится видеть свои сковородки покрытые черным маслом, я отполировал их до серебряного блеска. Шеф-повар был так возмущен, что когда увидел их, дал мне сковородкой хороший подзатыльник. Но после этого у нас сложились добрые отношения. Я часто помогал ему в приготовлении пищи и, наконец, хозяин спросил меня, не хотел бы я заняться этим делом. У меня не было желания работать в столовой, но я был наверняка уверен в том, что этот вид трудоемкой и даже физически жесткой работы определенно поставил бы меня на должное место. Я бы сделал в десять раз больше, чем в обеденном зале. После войны, полностью посвятив себя каратэ, я следовал тем же курсом большого личного усердия. Тренировался по двенадцать часов в день с 6 утра до 7 вечера, останавливаясь только для того, чтобы поесть. Прямо или косвенно я тренировался с десятками, сотнями каратистов, не зная ни одного, кто бы тренировался также усердно, как я. Те, о ком говорили как об усердных, не уделяли занятиям даже и половины моего времени. Но здесь мне необходимо объяснить события, приведшие к тому, что я полностью посвятил себя каратэ. — 7 —
|