Философия карате

Человек, действительно преданный боевому искусству, тренирует себя, чтобы стать полезным. В прошлом о людях судили на основании их образованности и преданности делу. Я искренне надеюсь вновь и вновь возвратиться к этим критериям. Глупо копить деньги ради денег или ради их количества, но и накопительство для наследников тоже неправильно. Китайцы говорят, что большое наследство лишает умного сына инициативы, и позволяет глупому совершать ошибок даже больше, чем если бы он был беден. Это действительно так. У меня нет намерения оставлять моим детям крупную организацию карате, которой я руковожу. Только человеку, который следует по пути совершенства, по которому следую я, и который сможет осуществить руководство так, как это делаю я, будет передано мое дело.

Единственно важное, что я унаследовал, были дух, энтузиазм и человеколюбие таких великих людей, как Миямото Мусаси, Бисмарк, Конфуций и Шакьямуни. Я не оставлю крупного состояния своей семье. (Я часто повторяю своим ученикам, что они могут плюнуть на мою могилу, если я это сделаю). Но я надеюсь передать будущим поколениям факел надежды, который будет вдохновлять и озарять их путь так же, как и мой.

Наедине с самим собой.

Как я уже сказал, находясь в тюрьме после Второй мировой воины, я был обеспокоен своим будущим, так как не имел специальности, и поэтому решил посвятить себя карате. Тогда многие были враждебно настроены к боевому искусству из-за ужасных экспериментов, проводимых японской военщиной до и во время войны. Но наблюдая, как процветает гангстеризм, а также насилие и другие преступления, чинимые американскими солдатами, я понял, что страна без тренированных людей никогда не сможет добиться независимости. Поэтому я выбрал карате, и когда освободился из заключения, отправился в лес, на гору Минобэ, где тренировался полтора года. Это было прекрасное место с величественными кедрами и другими деревьями, речкой и водопадами, бежавшими между скал по каменистым долинам. На половине пути к вершине стоял храм. Я жил неподалеку, в развалившейся хижине сторожа. Я полагаю, что практически каждому, кто полностью отдал себя выбранному пути, следует пройти через подобную тренировку в одиночестве. Но это нелегко. Самое страшное - это одиночество. В полной изоляции низменные инстинкты проявляются сильнее. Есть только два пути для преодоления одиночества:

покинуть это место или мобилизовать все свои силы и помочь себе в выполнении поставленных целей. Я выбрал последнее. За поддержкой я обращался к разного рода вещам. Например, я купался в водопадах, вздувшихся от хорошего дождя. Сидя в воде, я погружался в созерцание Дзэн. Подолгу смотрел на Луну и бесчисленные звезды. Иногда я даже колол колючками ноги и' и бился головой о камни. Тем не менее благодаря занятиям и созерцанию в сидячем положении Дза-дзэн, за 18 месяцев я впервые вошел в то состояние концентрации, в котором совершенно ни о чем не думал, и которое в Йоге называется Самадхи. В дни созерцания, зимой и летом, я сидел у горной реки или у подножия дерева, или стоял на скале. Занятия карате состояли из выполнения сотни ката ежедневно, плюс тренировки со стволами деревьев и валунами. Ночью, когда одиночество было невыносимым, я пытался совершенствоваться в духовном созерцании, обращаясь за помощью к нескольким приемам.