|
* * * Мы проснулись около полудня. Солнце стояло уже довольно высоко. Небо было чистое. На море царствовал штиль. После вчерашнего шторма берег выглядел, конечно, впечатляюще. Удивительно, но та часть суши, на которую с такой необыкновенной яростью обрушилась вчерашняя стихия, была не просто идеально чистой, но даже в некотором смысле обновлённой. Сфера её обновления пролегала по извилистой границе, прочерченной самим морем, в виде выброшенных штормом водорослей, обломков и всяческого мусора цивилизации. Словно море подшутило над людьми, завалив сполна сушу их же отходами. Всё-таки умеет море постоять за себя, за свои прибрежные просторы. Всего лишь один мощный шторм — и какой порядок, просто первозданная чистота! Суша, которая не пострадала от воды, представляла собой довольно жалкое зрелище, в том числе и место, где находился наш палаточный лагерь. Но этот хаос по сравнению с впечатлениями от вчерашних событий был, конечно, ничто. Мало того, что мой организм, сбившись с привычного режима сна и бодрствования, находился в совершенно разбитом состоянии, точно машина после аварии, так ещё и мысли зашкаливали в своих эмоциях, прокручивая вчерашние сюжеты демонстраций и рассказов Сэнсэя. Причём эти впечатления на фоне общего недомогания тела были настолько яркими, как будто всё это произошло буквально только что. Словно вовсе и не было этих часов сна, что отделяли от поразившей нас реальности мира Сэнсэя. Было очевидным, что не только я испытала подобный натиск впечатлений. Поскольку первое, о чём заговорили ребята после «утреннего» моциона — это о событиях, произошедших накануне. В этом каламбуре разнообразных впечатлений мы и принялись наводить порядок на территории лагеря, предварительно наспех перекусив сухим пайком. Работы было много. Но благодаря дружной организации под руководством Сэнсэя, дело быстро спорилось. Старшие ребята занялись основательным укреплением палаток, приведением в надлежащий вид машин. Остальные — уборкой мусора на территории лагеря, стиркой и основательной просушкой своих вещей, пострадавших от вчерашнего шторма. После того, как мы, проявив бурную хозяйственную деятельность, натянули между палатками верёвки и развесили свои вещи, наш лагерь стал похожим на цыганский табор. Народ «жужжал», словно потревоженный улей. То тут, то там слышались разговоры и обсуждения увиденного и услышанного вчера от Сэнсэя. А поскольку, убирая наш лагерь, мне приходилось находиться то возле одной группы ребят, то возле другой, я имела возможность услышать их впечатления. — 3 —
|